Субботним вечером накануне праздника Входа Господня во Иерусалим преображаются православные храмы. Прихожане, во множестве стекающиеся на службу, приносят с собой цветы и веточки вербы, так что церкви становятся похожи на распускающиеся луга. Откуда пошел этот прекрасный обычай и каково его духовное значение?
Господь Иисус Христос вошел в Святой город за несколько дней до Своих страданий и смерти. Здесь завершил Он трехлетнее служение на поприще Мессии. Иудейскому народу, избранному Богом в Ветхом Завете, необходимо было получить от Самого Христа свидетельство о Его Божественном Достоинстве. И вот Господь входит в Иерусалим, сопровождаемый толпами народа.
Люди, чувствуя величие происходившего, от избытка сердец взывали ко Христу: «Осанна!» (что значит «благословен») и постилали на Его пути зеленые пальмовые ветви. Издавна с такой торжественностью встречали царей и великих завоевателей, и теперь в возложении ветвей выразилось тысячелетнее чаяние иудеев о пришествии земного Царя, который восстановит престол Давидов. Народ не смог уразуметь, что Царство Христа не от мира сего…
С тех пор миновало две тысячи лет. Но каждый год мы, подобно жителям Иерусалима, приходим встречать Христа в храмы с ветвями деревьев (по церк. слав. – с «ваийями»). В России не растут пальмы, да и другие деревья из-за суровости климата еще не распускаются, только вербы покрываются нежными мохнатыми почками. Верба – символ весны, присущего этому времени года духовного возрождения. Она таит в себе листья, но еще не выпускает, и тем дает понять, что наша радость от праздника Входа Господня неполна, но таит в себе начатки великой пасхальной радости.
Освящение верб бывает во время праздничного богослужения. После чтения Евангелия священники совершают каждение верб благоуханным фимиамом, читают молитву и окропляют ветви святой водой. Обычно окропление повторяется в сам день праздника, после литургии.
Освященные вербы мы приносим в свои дома, где с благоговением храним, как знак проникающей благодати Божией, до следующего года. Затем ветви сжигают, заменяя на новые, либо набивают ими подушечку, которую кладут под голову усопшему христианину во гроб.
Праздник Входа Господня во Иерусалим неким порогом отделяет сорокадневный Великий Пост от Страстной Недели, укрепляя нас перед страшными днями Страстей Христовых. Принесем же в храм на торжественную службу вербы и живые цветы, чтобы услышать радостные слова: «Освящаются вербы сии, Благодатию Всесвятаго Духа и окроплением воды сия священныя, во имя Отца и Сына и Святаго Духа. Аминь!»
«Мужчины и женщины». Наталия Инина
У нас в студии христианский психолог, психотерапевт, преподаватель факультета психологии МГУ им. МВ Ломоносова, РПУ св. Иоанна Богослова Наталья Инина.
Разговор шел о том, как различается психика мужчины и женщины, как научиться понимать друг друга и как реализовать те особенности, которые заложены Богом.
Комната, где дети не плачут. Дарья Кравченко
Помню, как сейчас. Вечер. Я смотрю на недоклеенные обои в коридоре нашей квартиры и говорю мужу, что необходимо срочно доделать ремонт до рождения нашего малыша. Он попросил успокоиться и забыть о ремонте. Я еще раз спрашиваю про некупленные шторы, но Илья только улыбается в ответ. Все будет хорошо.
Ночью мне на самом деле стало не до ремонта. Меня на восьмом месяце беременности забрала скорая помощь в роддом. Я смутно помню, что было дальше. Помню долгую дорогу и тусклый свет в карете скорой. Все время в дороге я молилась Богородице, чтобы у меня родился здоровый малыш. Молилась, потому что вероятность родить здорового ребенка на таком сроке невелика.
На следующий день, в 14:40 на свет появился мой недоношенный богатырь. Да, именно так назвали реаниматологи нашего Луку, ведь родился он весом 3 кг, а это для восьмимесячного малыша — чудо. Только я, вытирая слезы на усталом лице, знала, что материнская молитва может и не такое! Тем не менее нас положили в отделение патологии для новорожденных. Формально ребенок считался недоношенным.
Вечером я стояла в больничном коридоре патологии в очереди за порцией рыбного супа. И мой взгляд случайно скользнул в палату с множеством кувезов, разной медицинской аппаратуры трубок, проводов и маленьких иконок. Я шагнула в эту комнату и оцепенела. В кувезах лежали новорожденные недоношенные дети, точнее, что-то очень похожее на детей. Ведь вес тех деток — от 300 грамм до 1 кг.
Дети не плакали, лишь изредка раздавался звук сирены, если у кого-то из малышей заканчивался кислород. Тогда медсестры быстро бежали налаживать процесс подачи воздуха.
Мой случай для мам, которые находились в этой патологии, был мечтой. Ведь я лежала рядом со своим здоровым малышом, а их детки не могли не дышать, не согреваться без помощи аппаратуры.
Тем не менее в этой палате для недоношенных малышей было спокойно и благодатно. Там было много икон и какого-то тепла. Тогда мне казалось, что деток греют не аппараты, а маленькие затертые иконки, висевшие над кувезами. Позже я познакомилась с заведующей отделением. Она оказалась верующим человеком. «Конечно, молюсь за этих крошек — рассказала она — Бог милостив!»
Те пару недель, проведенные в детской патологии, мне многое показали: например, как сильна материнская молитва. Не преувеличу, если скажу, что нашего Луку Бог спас по Своей Милости, по моим молитвами и заступничеству Пресвятой Богородицы. Мы вымолили его той ночью.
Это чудо — держать на руках недоношенного, но здорового ребенка.
Я больше не ропщу, когда что-то не ладится, не расстраиваюсь, когда не получаю просимого. Когда кажется, что в моей жизни все совсем плохо, я вспоминаю ту комнату, в которой дети не плачут и тихо шепчу Богу: «Слава Тебе, Господи, за все!».
Автор: Дарья Кравченко
Все выпуски программы Частное мнение
«Послушание»
Выхожу ранним утром на улицу и слышу привычный звук — это дворник Петрович метёт дорогу вдоль дома. У меня звук метлы — соприкосновение берёзовых прутьев с асфальтом — часто вызывает воспоминания из прошлого. Когда-то в юности я приехал потрудиться в мужской монастырь. Монахи обители, взглянув на мою худощавую фигуру, не стали направлять меня на тяжёлые работы. Поручили поддерживать монастырскую площадь и дорожки в порядке.
Так я и проходил две недели с метлой в руках. Как сейчас помню длинную дорожку от братского корпуса, в котором жили монахи, к главному храму. За долгую осеннюю ночь её покрывали опавшие листья, и мне предстояло их убирать. Час-полтора работы и дорожка вновь чистая. Очень нравилось мне это послушание, так в монастыре называют определённые виды работ. С тех пор я неравнодушен к звукам метлы и при случае помогаю нашему дворнику.
Вот и сейчас я подхожу к нему и говорю: «Петрович, здорово! Возьми, подержи». Передаю ему свою сумку, беру метлу и начинаю мести дорожку. Петрович улыбается, он рад перекинуться со мной парой слов. Я тоже рад с ним поговорить и вспомнить своё монастырское послушание.
Все выпуски программы Утро в прозе