Поделиться
Каждую пятницу ведущие, друзья и сотрудники радиостанции обсуждают темы, которые показались особенно интересными, важными или волнующими на прошедшей неделе.
В этот раз ведущие Константин Мацан и Наталия Лангаммер, а также руководитель проекта «Академия журнала Фома» Ольга Зайцева и главный режиссер Радио ВЕРА Максим Печёнкин вынесли на обсуждение темы:
— Фильм ТК «Спас» «Святой Фёдор Томский. Тайна сибирского старца»;
— Развитие Искусственного интеллекта, использование в творчестве;
— Видео «Академии журнала «Фома» «Гид по книгам Ивана Шмелева»;
— 130 лет со дня рождения философа М.М. Бахтина.
Все выпуски программы Журнал
Светлый вечер с Владимиром Легойдой
Поделиться
Гость программы — Владимир Легойда, председатель Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ, член Общественной палаты РФ.
Темы беседы:
— Рождественский пост;
— Кончина о.Валериана Кречетова (в схиме — схиархимандрита Михаила);
— Дискуссии о возможной канонизации Александра Васильевича Суворова;
— XII Общецерковный съезд по социальному служению;
— Отношение к позитивной информации в СМИ;
— Гуманитарная, медицинская и социальная помощь Церкви в зоне СВО.
Ведущая: Марина Борисова
Все выпуски программы Светлый вечер
- Светлый вечер с Владимиром Легойдой
- «Духовные поиски Александра Блока». Олег Скляров
- «Старец Федор Томский и император Алекандр I». Леонид Решетников
Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов
Архимандрит Николай (Чарльз Сидней Гиббс)
Поделиться
«Требуются учителя английского языка, готовые работать в России», — такое объявление прочёл однажды в газете 24-летний англичанин из графства Йоркшир, Чарльз Сидней Гиббс. Чарльз недавно окончил Кембриджский университет, и теперь подыскивал работу. Отец хотел видеть его англиканским священником. Но протестантизм не находил отклика в душе молодого человека. А вот православная Россия, напротив, очень его привлекала. Чарльз Гиббс откликнулся на объявление. И в 1901 году приехал в Санкт-Петербург.
Он поселился на Невском проспекте. Давал частные уроки детям петербургской элиты — дворян Шидловских и промышленников Сухановых. Параллельно преподавал язык в Императорском училище правоведения — одном из престижных высших учебных заведений того времени. Молва о педагогическом таланте молодого англичанина достигла царской семьи. Император Николай Второй и его супруга, императрица Александра Фёдоровна тогда как раз подыскивали учителя английского для великих княжон Татьяны, Ольги, Марии, Анастасии и цесаревича Алексея. И в 1907 году пригласили Чарльза Гиббса в Царское село.
Он быстро стал своим в царской семье. Император с императрицей и дети звали его на русский манер Сиднеем Ивановичем. Англичанин был поражён тем, какой скромной в быту оказалась венценосная семья. В обеденный перерыв между занятиями цесаревичу Алексею каждый день приносили щи и кашу с солдатской кухни. Младшие великие княжны донашивали платья и обувь старших. Да и сам император годами носил одни и те же костюмы, которые постоянно отдавались в починку.
С началом Первой мировой войны Государь переехал в Ставку, которая располагалась в Могилёве. Вместе с ним туда отправился и цесаревич. Гиббс последовал за ними. За войной наступил Февральский переворот 1917 года. Временное правительство арестовало Николая Второго и его семью. Приближённым, по желанию, разрешили присоединиться к императору. Среди тех немногих, кто отважился разделить с царской семьёй все тяготы, был и Сидней Иванович. Он не был подданным Российской империи. Но остался верен русскому царю.
А в октябре 1917-го, к власти пришли большевики, и события приняли куда более жёсткий поворот. Императора с супругой и детьми под надзором выслали из Петербурга в Тобольск. С огромным трудом Гиббс добился от новых властей разрешения последовать за царём в ссылку. В Тобольске Чарльз старался скрасить жизнь царской семьи. Он устраивал домашние спектакли и продолжал обучать детей английскому. В апреле 1918-го большевики перевезли Романовых в Екатеринбург и поместили под арест в Ипатьевском доме. Гиббсу присоединиться к ним не позволили. Чарльз поселился в неотапливаемом вагоне на железнодорожном вокзале. Каждый день ходил он к особняку, в надежде, что его всё-таки пустят к узникам, или он хотя бы издали сможет увидеть кого-то из них. Увы, когда Сиднею Ивановичу удалось, наконец, проникнуть в дом Ипатьева, русский император вместе с семьёй уже был расстрелян. Эта мученическая гибель потрясла Гиббса, перевернула его мировоззрение. В китайском городе Харбине, где нашли тогда приют многие русские, бежавшие от безбожной власти большевиков, Чарльз принял православие. Произошло это в 1934 году. Его крестили с именем Алексей — в честь цесаревича, его любимого ученика. Он так объяснял свой поступок: «Православие для меня — это возвращение домой после долгого странствия».
В 1935-м Алексей Гиббс принял монашеский постриг с новым именем — Николай, в память о последнем русском императоре, и был рукоположен в священный сан.
В Англию иеромонах Николай (Гиббс) вернулся в 1937-м. В Лондоне он был возведён в архимандриты, и стал первым православным англичанином, удостоенным этого сана. На небольшие сбережения владыка Николай купил домик в Оксфорде. В одной из его комнат он устроил маленькую церковь. А в другой — открыл музей, посвящённый Царской семье. В нём он выставил вещи, которые удалось вывезти из России — ученические тетради великих княжон, иконы, подаренные императрицей. И стихотворение Александры Фёдоровны на английском языке, которое она подарила Гиббсу на Рождество 1917 года. В нём были пророческие строки, которые в переводе звучат так: «Молю, чтоб Христос вас благословил \ И к святости день ото дня направлял».
Все выпуски программы Жизнь как служение
Гилберт Честертон «Клуб удивительных промыслов» — «Суд собственной совести» (или «Частный суд чести»)
Поделиться
Фото: Piqsels
Часто ли мы прибегаем к суду собственной совести? И нужны ли нам помощники, когда мы открываем подобный судебный процесс? Теме добровольного суда, суда собственной совести, посвящён один из рассказов цикла «Клуб удивительных промыслов», написанного Гилбертом Честертоном. Герой рассказа, частный сыщик Руперт Грант, сталкивается однажды с удивительным казусом. Пожилая дама, выглядывая поздним вечером из окна собственного дома на пустынную улицу, горько оплакивает своё заточение. Руперт с друзьями, проникнув в дом, пытаются освободить даму — и что же? Она наотрез отказывается покинуть свою темницу.
Спасатели недоумевают: в чём дело? Ответ даёт Бэзил Грант, брат Руперта, бывший судья. Много лет назад он бросил судебную практику, но без дела не остался. Бэзил стал частным судьёй, разрешающим чисто нравственные конфликты. Конечно, никакой принудительной силы у такого суда не было, и выполнение приговора лежало на совести подсудимых. И они его выполняли, вот потому-то пожилая дама, приговорённая к заключению за то, что из-за неё расстроился брак, и отказалась покинуть место своего заключения.
Какого рода преступления рассматривал этот суд чести? «Я, — говорит Бэзил, — судил людей не за пустяки вроде собаки без ошейника, а за то, что превращает жизнь бок о бок с ними в кошмар. Я судил за себялюбие, за немыслимое тщеславие, за сплетни и козни, за дурное обращение с людьми». Бэзил, как мы видим, руководствуется необычным сводом законов. На его весах мелкая, казалось бы, провинность, вроде сплетни, весит едва ли не столько же, сколько серьёзное преступление. В этом Бэзил совпадает с апостолом Павлом. Перечисляя в одном из своих посланий грехи, святой апостол поставил, например, зависть и ссоры в один ряд с убийством (послание к Галатам, глава шестая). Как заметил однажды митрополит Сурожский Антоний, в любом грехе кроется пусть неосознанное, пусть крохотное, но стремление убрать этого человека или Бога из бытия. Именно поэтому мелких грехов, по сути, не бывает.
Рассказ Честертона о суде чести — это прекрасный повод задуматься: нет ли в нашей жизни того, что хорошо было бы как можно скорее осудить судом собственной совести? Если добровольные клиенты Бэзила Гранта смогли, то и нам это по плечу.
Автор: Анастасия Андреева
Все выпуски программы: ПроЧтение
