«За счет чего существуют храмы?» Священник Стахий Колотвин

о. Стахий Колотвин

У нас в студии был клирик храма святителя Николая в Тушине священник Стахий Колотвин.

Разговор шел о том, как в ветхозаветные времена обеспечивались храмы, за счет каких средств они существуют сегодня, а также о том, что такое «церковная десятина», и откуда пошло это выражение.

Ведущие: Алексей Пичугин, Марина Борисова

---

Алексей Пичугин:

— Дорогие слушатели, здравствуйте. Это «Светлый вечер» на «Светлом радио». Здесь в этой студии приветствуем вас мы, я Алексей Пичугин.

Марина Борисова:

— И Марина Борисова.

Алексей Пичугин:

— И мы с удовольствием представляем нашего гостя. В ближайший час эту часть «Светлого вечера» здесь вместе с нами и вместе с вами проведет священник Стахий Колотвин, клирик храма святителя Николая в Тушине. Добрый вечер.

Священник Стахий Колотвин:

— Добрый вечер.

Марина Борисова:

— Отец Стахий, хотелось сегодня поговорить на такую тему, на которую люди склонны беседовать долго, со вкусом, в любое время дня и ночи. Это про финансы. Что я имею в виду? Все мы знаем, что цены имеют странную особенность, они все время растут и практически никогда не понижаются. Но когда они растут в магазине, где мы покупаем еду, мы можем купить какие-нибудь товары подешевле, если у нас не хватает. А вот когда мы приходим в храм и вдруг с печалью для себя видим, что та треба, за которую мы две недели назад платили определенную сумму, вдруг стоит дороже, многих это повергает в состояние шока, уныния, осуждения и будит самые малоподходящие для храма Божия настроения, и мысли, и чувства.

Алексей Пичугин:

— А здесь, Марина, простите, пожалуйста, что я вас перебиваю, две есть таких стороны, о которых можно сегодня поговорить. Часто когда узнают, что ты имеешь отношение к церкви, или спрашивают, уточняют или возмущаются. Часто возмущаются, у вас в храмах такое дорогое крещение или у вас в храмах такое дорогое венчание. Почему так? Вы что не понимаете, что люди к вам приходят... А вот была в соседнем храме, там гораздо дешевле. Ты прекрасно понимаешь, с одной стороны, праведный гнев, с другой стороны, я вспоминаю покойного уже отца Дмитрия Смирнова, который в своей эпатажной несколько манере говорил, когда ему задавали этот же вопрос: дорогие мои, мы вообще-то крестим, венчаем, отпеваем абсолютно бесплатно своих членов церкви. То есть тех людей, которых мы должны крестить, венчать, отпевать. Но если вы приходите со стороны, то мы с вами вступаем во взаимоотношения: запрос на услугу — оказанная услуга. И вот здесь, конечно, мы за ваш счет живем, будьте к этому благодушны.

Марина Борисова:

— Насчет благодушны я не знаю, и люди церковные и люди, которые случайно заходят в храм, эту тему обсуждают. Но мне кажется, что часто негативные эмоции вызывают какие-то вещи, которые люди не понимают. Начнем с того, что часто говорят: как хорошо, в Писании написано, десятина, за счет десятины церковь существует. Во-первых, про десятину написано в Ветхом Завете. И хорошо бы объяснить, что это за десятина и почему в Новом Завете ее нет.

Священник Стахий Колотвин:

— В Новом Завете у нас указание апостола Иакова: «Даром приняли, даром подавайте». Это напоминание слов Христа, Который Сам своим ученикам и апостолам это говорит. Это место, которое не просто по ходу сказано в Священном Писании, но мы видим, что оно звучит и в словах евангельских и в словах апостольских. Конечно, в данном случае нужно смотреть проблему с двух сторон, и со стороны приходского наполнения бюджета, внутренней финансовой структуры церкви, и со стороны людей, которые приходят. Почему нам приходится смотреть разделенно? Любое разделение это следствие греха. Господь говорит: «Будьте едины, как Я со Отцем». Если человек находится с кем-то в единстве, он совершенно не разделяет ни доходы, ни расходы. То есть у тебя есть ребенок, все твои доходы — это и доходы твоего ребенка, и расходы это тоже расходы твои собственные, ты не делишь как-то некий семейный бюджет. При этом смотрим дальше, у мужа, у жены в зависимости от доверия может быть и разный семейный бюджет. И отнюдь не всегда бывает просто, и разногласия бывают, и недопонимания, и обиды. То есть уже видим там, где Господь безусловную любовь, как к ребенку, не дает, то уже даже между мужем и женой начинаются нестроения. Если друзья какое-то общее застолье, то тоже никто не думает, что я заказал что-то одной стоимости, другой что-то другое. Но как только начинается разделение, начинается как распределить: это мне, это тебе, это ты должен, это я должен, это мне нужно, это мне не нужно. Посмотрим точно так же и на то, что нам говорит Господь. Он говорит: Я пришел Закон не нарушить, а исполнить«. Ветхозаветный Закон дает заповедь о десятине, десятую часть надо отдавать на содержание церкви. Содержание церкви ветхозаветной... Ветхозаветная церковь это маленькая структура, маленький единый народ, избранный Богом для того, чтобы подготовить пришествие Христа. И видим, что это одно из колен, одно из племен Израильских, колено Левиино, которое несет служение в храме Божием, которое несет служение религиозное. В это колено Левиино входя не только священники. Священники это наследники по мужской линии рода Ааронова, брата пророка Моисея, от которого пошло все ветхозаветное священство. И просто сотрудники храма, и члены их семей, и священники получают содержание, не имея никакого обладания. У них нет своей области в земле обетованной, у них нет своих полей, лесов, торговых путей, но их содержат все остальные колена Израилевы. И дается четкая структура — одна десятая часть. Причем, насколько она понималась, мы видим по-разному, потому что мы видим уже в Новом Завете, когда фарисей в притче о мытаре и фарисее у Христа хвалится тем, что дает десятину вообще всего. Не только с денежного дохода, но даже у него мята выросла, а надо понимать, чем южнее, мята растет не на грядках, она может расти просто за забором, как некий сорняк почти. И даже с мяты фарисей дает десятую часть, и он этим хвалится, и это тоже некое достижение, не то что лукаво, дай как я здесь учту, это еще не прибыль, это еще не доход, чистая прибыль, нечистая. Вот я десятину выделю. Конечно, была у ветхозаветных людей, которые старались эту заповедь выполнять, тоже возможность уклониться больше или меньше от этого соблюдения десятины. Более того, мы видим, что, несмотря на соблюдение этой заповеди десятины, в Иерусалимском храме все равно шел денежный оборот. Господь когда приходит, Вход Господень в Иерусалим, входит в Иерусалимский храм, и эти столы меновщиков, продажа скота, который в жертву приносится — вот вроде и десятины, вот вроде люди жертвуют. А вот еще какая-то торговля тоже нарастает, и Господь говорит ее убирать. Смотрим мы, какое же событие происходит в христианстве. Господь собирает учеников, ученики ходят, им тоже что-то жертвуют, их сопровождают благочестивые женщины, на тот момент еще будущие жены-мироносицы, которые, можно сказать, работают волонтерами, как бы сейчас сказали. В наши дни на приходах многое держится не потому, что есть оплачиваемый сотрудник, а потому что есть человек, который какую-то часть своей жизни посвящает, чтобы храму помочь. Прийти что-то привинтить, подкрутить, прийти помыть, почистить и не получать никакой зарплаты. Он не жертвует никаких средств, но жертвует время. И это не воспринимается, как некоторая обязанность, а воспринимается как некоторое общее дело. Дальше мы смотрим, Господь возносится на небеса и вокруг апостолов собираются люди, такой настоящий в кавычках «христианский коммунизм». Все люди отдают полностью все свое имущество апостолам, и христианская община живет полностью одной большой семьей. Но мы видим, что за рамками Иерусалимской христианской общины сразу начинаются проблемы. Когда апостол Павел ходит и проповедует, ему приходится уже для содержания этой Иерусалимской общины постоянно просить: друзья, я сам хоть и вынужден, чтобы не послужить к вашему осуждению, работать, делаю палатки, чтобы вы меня не осудили, но я должен собрать, чтобы Иерусалимскую общину, которая уже в условиях гонений со стороны иудеев существует, денежно поддержать. Это идеальное единство Христа, апостолов и вокруг жен-мироносиц первой христианской общины, как некий прообраз Царства Небесного, где все общее, всего всем хватает и во главе этого Христос, и все любовью объединены. А проблемы начинаются почти сразу. Апостольский век еще не заканчивается. Мы видим, как люди собираются на общую трапезу, которая потом завершится Божественной евхаристией. Нам сейчас привычнее, что с утра литургия, а потом уже идешь на обед. А было наоборот, люди по окончании рабочего дня ужинали, а потом под конец, когда вся пища позади, совершали евхаристическую молитву и вкушали Тела и Крови Христовой, Которые Духом Святым Господь нам из хлеба и вина посылает. И мы видим проблему, в которой апостол Павел укоряет и говорит, что это абсолютно не допустимо, вроде все христиане. Но удивительно, пришли все христиане? Да. Удивительно, нигде ты не встретишь, за одним солом сидят и простые мастеровые, и какие-то политические деятели, и богачи, и рабы настоящие, которые в свое свободное время, после дней оплачиваемой рабской работы, тоже пришли и за одним столом оказались. И люди совершенно разных социальных слоев, и кажется, вот оно христианское единство. Так нет его, каждый что принес, то и ест. Принес какой-то огрызок хлеба, который ему кинули, он его и делит с остальными. А пришел человек богатый, принес какие-то изысканные яства, ведь в церковь надо предложить самое лучшее, но он вкушает это сам или делится, меняется тем же самым только с теми же людьми своего социального статуса. Поэтому эта проблема остается. Недаром Господь не дает никаких дополнительных указаний, давайте десятину дальше соблюдайте. Заповедь десятины Господь исполнил, когда показал на своем примере, что когда абсолютно все общее у тебя с другим твоим ближним, тебе не нужно ему десятину отмерять. Как уже вспоминали отца Дмитрия Смирнова, Царствия ему Небесное, так ему одна женщина говорит: батюшка, сколько надо отдать, десятину? Он говорит: а сколько у тебя зарплата, восемьдесят тысяч, вот ты восемьдесят тысяч и отдавай. И она на него обиделась. Отец Дмитрий Смирнов что имел в виду? Что Господь не привязывает нас ни к каким формальным рамкам. Если фарисей в притче о мытаре и фарисее показывает, я столько-то в день молюсь, я столько-то пощусь, в этой же череде он говорит про свою десятину денежную, вплоть до мяты со всех своих доходов. Точно также и в Новом Завете Господь не ставит никаких рамок. Если ты достиг такого единства во Христе, то ты не задумываешься над этим вопросом. Ты все даешь, но и все получаешь, ты находишься в некотором единстве. Проблема, однако, в том, что христианскую общину сложно увидеть. Когда ты приходишь в храм, может быть, очень большой, очень многолюдный, но все равно это приход, люди пришли и ушли. Если это не община, то люди пришли, что-то принесли, не только продукты на канон, принесли в основном заработанные на своей работе средства, и вложили их в приходской бюджет. И они потом ушли. И когда они ушли, их забота о храме закончилась, потому что как храм будет платить зарплаты, как храм будет оплачивать коммунальные услуги, уже не понятно. Это особенно хорошо видно в самых больших многолюдных приходах, где есть и воскресная школа, и кружки, и социальная деятельность, все равно видишь эту сезонность. Появились люди, много людей Великим постом и на Пасху, приходской бюджет наполняется запасом, какие-то излишки есть. А потом, смотрим, летом все разъехались и никто не вспоминает, если говорить о городских храмах, как там храм дальше существует. А зато в деревенские храмы, сельские, приехали горожане на дачи, и они запасаются на весь год какими-то средствами, причем, тоже за счет такого обмена. Вы пришли и получили некоторую услугу, возьмите ее оплатите. Конечно, это идет в абсолютный разрез со словами Христа о благодати и ее передаче. Когда Господь говорит, даром приняли, даром подавайте, Он это говорит не только священникам, Он вообще это говорит всем своим ученикам. Он говорит: вы священники, вам дана благодать совершать крещение, совершать Божественную евхаристию, совершать исповедь, совершать венчание, вы не можете за это какие-то деньги потребовать у человека. Да, тут можно как-то оправдываться, говорить, ориентировочные суммы, или если вы не можете, то как-то меньше пожертвовать, но Господь такую планку дает. В то же время, Господь говорит, «даром приняли, даром подавайте» и приходящим мирянам. Ты не принял благодать священства, вот батюшка принял благодать священства, а ты пришел и принял Тело и Кровь Христовы, ты принял благодать вот здесь в храме, ты должен не думать, что заплатить по тарифу, а должен даром подавать. Пришел и, не задумываясь ни о каких ценниках, должен думать: вот источник благодати, источник Божества, которой я здесь приобщаюсь, я должен сделать все возможное, чтобы этот источник был совершен, приукрашен, чтобы этот источник существовал, и я к нему мог приходить. На практике, конечно, если мы не можем ориентироваться на такую глубокую жертвенную христианскую любовь без остатка, то приходится нам съезжать на ветхозаветный уровень и вспоминать о той самой десятине.

Алексей Пичугин:

— Друзья, напомним, что в гостях у «Светлого радио» сегодня священник Стахий Колотвин, клирик храма святителя Николая в Тушине. Отец Стахий, мы все равно приходим таким образом к вопросу, вы священник, вам же нужно что-то есть. Если «даром получаете, даром отдавайте», хорошо, мы никоим образом не девальвируем эту заповедь, мы пытаемся понять, как же быть? У вас семья, у вас дети, вы живете в большом городе, вы точно так же ходите в магазин, покупаете те же самые продукты, что ваши прихожане, но они еще работают на обычной светской работе, получают фиксированную зарплату. А как вам-то быть, если вы даром берете, даром отдаете?

Священник Стахий Колотвин:

— В том-то и дело, что я и говорю, эта заповедь «даром приняли, даром подавайте», относится точно так же и ко всем мирянам. Мирянин пришел, получил даром благодать Божию, и он даром должен подать. Подать, что ему Господь дал. Что ему Господь дал? Какую-то зарплату, аванс в конце месяца, основную часть зарплаты в начале следующего месяца, какую-то премию. Господь тебе эта даровал и ты это идешь и подаешь. Соответственно, твоя забота о церкви, о духовенстве не привязана к ритму торговли. Не то что мне сегодня нужно поставить свечу побольше, значит, сегодня приход заработает больше. Мне сегодня нужно написать побольше имен на поминовение, кто-то меня попросил, значит, я напишу несколько записок и за эти записки какие-то средства будут. Нет, это никак не должно быть связано. Человек живет в церкви, а церковь это не элемент жизни, что занимает столько-то времени на утренней молитве, столько на вечерней, тридцать секунд перед едой и двадцать секунд после еды молитва, ну и конечно, кусочек моих выходных уходит на то, что я вроде христианин. Нет, я христианин всегда, и знаю, что церковь живет всегда, и храмы стоят всегда и священник и его семья тоже всегда питается от жертвенника. Апостол Павел говорит, мы еще эту фразу не вспоминали: священник питается от жертвенника. Жертвенник, надо понимать, и по-церковнославянски и по-русски вполне перекликается с двумя значениями. Жертвенник — это где приносится бескровная жертва Тела и Крови Христовых. Но в то же время жертвенник и место, куда люди приносят некоторую свою жертву. Как апостол Павел говорит, ситуация вынужденная, когда священник работает на светской работе. Она лишает священника возможности оставшееся время во всей полноте посвятить собственно священническому служению. Конечно, наш мир не идеален, и мы знаем, что где-то это максимально возможная ситуация. Например, на зарубежных приходах, где община такая же маленькая, как деревенская. Но если в деревенской есть люди, которые не являются членами общины, но иногда зайдут, свечку поставят. А в зарубежных приходах нет, вокруг иноконфессиональные или вообще другой религии люди живут. Ничто им тут не интересно, они не зайдут и священник, правда, работает на светской работе и в воскресенье служит. Это, конечно, ситуация не идеальная. Но если мы говорим о том, к чему нам надо стремиться в соответствии со словами Священного Писания, со словами Христа, в соответствии со словами апостола, то ситуация должна быть такой. Священник не может сказать, что сейчас мои обязанности семейные, светские, рабочие, у меня какая-то подработка, нет, священник должен максимально всего себя отдавать служению своим ближним, делу благовестия. Прежде всего, апостол Павел благовествует, и это его главное служение. Мы не видим, чтобы апостол Павел собирал какие-то пожертвования, потому что я пришел и вместе с вами совершил евхаристию, или я крестил ваших детей и поэтому вы мне должны что-то пожертвовать. Апостол Павел проповедует, и от этой проповеди живет и апостол Павел и еще Иерусалимская церковь заодно содержится.

Марина Борисова:

— В то же время тот же апостол Павел в Первом послании к коринфянам пишет: «При сборе же для святых поступайте так, как я установил в церквах. В первый день недели каждый из вас пусть отлагает у себя и сберегает, сколько позволяет ему состояние». То есть практика Иерусалимской Церкви первых лет апостольского века была только там и долго не удержалась. Жизнь есть жизнь, и тот же апостол Павел в сборах участвовал, и сам работал, и пожертвования принимал, и учил, и Тимофею писал, как это делать. Практика очень пестрая.

Священник Стахий Колотвин:

— Сразу мы видим, как эта практика с самого начала, как мы видим единство Христа, апостолов и мироносиц, точно так же мы видим, чем дальше от Христа, тем это все сложнее. Когда во всей полноте Господь был рядом, то освящал каждый уголок жизни своих учеников. Когда Господь вознесся на небеса, мы ждем Его второго пришествия, Дух Святой Утешитель. Утешитель он утешает, потому что вот Христос, мы с Ним соединились в Божественной евхаристии, а потом пошли обратно в жестокий мир, где покупается, продается, и это некоторая печаль. Безусловно, апостол Павел и говорит, что надо отлагать, причем с этого надо начинать. Недаром первый день недели. Не только надо помнить, что у нас воскресенье первый день недели, кстати, при большевиках сознание немножко поменялось, уже воскресенье воспринимается как седьмой день недели. Нет, седьмой день недели это день, в который Бог почил от своих трудов, день субботний, день покоя. А воскресенье это и первый и по символике восьмой день недели, день будущего века. В данном случае не только речь о воскресении, а о том, что с этого надо начинать. Об этом мы и говорим, что если мы посмотрим на ветхозаветную десятину, это не остаток, что у тебя осталось после своих каких-то расходов. Нет, ты получил какой-то доход, собрал урожай, возможно, это не денежные средства были, если мы возьмем трехтысячелетнюю давность, ты получил какую-то зарплату, из этого ветхозаветный человек одну десятую часть несет. Апостол Павел не говорит, неси именно десятую часть. Он говорит: ты получил что-то для себя, для своей семьи, для своих нужд, сразу посмотри, что ты можешь направить на церковь, что ты можешь в начале. Если ты это будешь в конце месяца, когда у тебя деньги закончатся — ничего не осталось, и у тебя будут расходы на церковь по остаточному принципу. Церковь не может быть по остаточному принципу. Я прожил день и по остаточному принципу помолился. У меня на этой неделе такие-то рабочие вещи, такой-то досуг, такие-то встречи, и я по остаточному принципу сходил в храм или не сходил. Христианин рассчитывает ровно наоборот. Мне надо сходить в храм, мне надо помолиться, и уже от этого я рассчитываю, во сколько я встаю в будний день, какие планы по шопингу или дружеским встречам у меня на день воскресный. Точно так же и с финансами, апостол Павел призывает, ты с этого начни, оцени свои возможности, они из недели в неделю могут быть разные, из месяца в месяц могут быть разные. Мы привыкли, в современном мире большинство людей это люди,живущие на зарплату более-менее фиксированную, куда меньше частных предпринимателей, как-то все время одно и то же мы будем получать, тем проще. Если ты привык к фиксированной сумме, то в начале месяца ты уже знаешь про какие-то расходы. Недаром, когда я предлагал эту тему, я предлагал сравнивать заповедь о десятине и заповедь о заботе церкви о благотворительности. Если мы посмотрим на заповеди о благотворительности, то увидим, что это совсем другие заповеди. Заповедь о благотворительности — это заповедь жертвенная от избытка, когда человек может помочь потому, что у него много чего осталось, или человек отрывает от себя и дает что-то необходимое и заботится ближнем, который попросил, пройди со мной одну стадию, а ты с ним идешь и две. Но заповедь о благотворительности — это заповедь, которая не входит в стартовую основу недели, которую ты идешь. С церковного расхода на содержание церкви начинается, в идеальном призыве апостола Павла должно начинаться, некоторое планирование. Ты запланировал церковные расходы, ты запланировал семейные расходы. Это не значит, что церковные расходы самые большие, нет, это самый минимум. А потом ты думаешь, что в этом месяце я могу и нуждающимся ближним, на детские операции, на волонтерские сборы, направить деньги на благотворительность.

Алексей Пичугин:

— Напомним, друзья, что сегодня мы беседуем о церковной десятине, о том, как в церкви могут распределяться, даже не в церкви, а в христианских общинах внутри церкви, деньги, средства, на что и как их можно потратить, со священником Стахием Колотвиным, клириком храма святителя Николая в Тушине. Здесь также мы, ваши ведущие, Марина Борисова и я, Алексей Пичугин. Через минуту вернемся.

Алексей Пичугин:

— Возвращаемся в студию «Светлого радио». Друзья, напомним, что у нас в гостях сегодня священник Стахий Колотвин, клирик храма святителя Николая в Тушине. Марина Борисова и я, Алексей Пичугин здесь.

Марина Борисова:

— Отец Стахий, если вспоминать Ветхий Завет, то там благотворительность тоже была регламентирована, потому что была десятина для бедных, которая собиралась раз в три года. Второзаконие гласит: «По прошествии же трех лет отделяй все десятины произведений твоих в тот год и клади сие в жилищах твоих, и пусть придет левит, и пришелец, и сирота, и вдова, которые находятся в жилищах твоих и пусть едят и насыщаются». То есть раз в три года десятину полагалось откладывать на благотворительность.

Священник Стахий Колотвин:

— Причем заметьте, что это не раз в три года, а весь третий год она откладывается. А десятина церковная это вещь постоянная. Это вполне перекликается со словами апостола Павла: ты начинаешь с десятины церковной. Как порой человек мыслит? Если я что-то пожертвовал на храм, это я поучаствовал в благотворительности. Или если я помог священнику и его семье, то тоже это некоторая благотворительность. Не совсем так. Слово благотворительность — когда ты делаешь какое-то добро, делаешь благо, с филологической точки зрения это совпадает. Но это две разные заповеди, у которых разная система приоритетов. Кстати, что интересно, среди нуждающихся категорий, которые указаны, не только вдовицы, но указан и левит. Не указан ветхозаветный священник, хотя бы потомки рода Аароня. Священники после уплаты десятины уж точно не нуждались, в финансовом плане обеспечены были, слава Тебе, Господи. Но тем не менее левиты, то есть члены рода Левина, которые сослужили священникам, занимались каким-то церковным служением в ветхозаветной церкви, но не приносили собственно жертвы, тогда еще кровавые, животных, за оставление грехов ветхозаветных людей, даже после тех укрух десятины, которые до них доходили, все равно нуждались. Точно также мы смотрим на священника и должны понимать, что мы должны заботиться и о содержании храма и о содержании семей священников. И это не имеет отношения к тому, разваливается храм или стоит, блестит золотыми куполами. Можно сказать, какая благотворительность, храм вес сияет, у него новехонькие подсвечники, золотые кресты, зачем ему что-то жертвовать. Вот разваливающемуся храму я бы что-то пожертвовал. Логика не очень правильная, потому что о своем храме, о своей общине ты заботишься не потому, что что-то стало плохо, а в первую очередь. И помимо этого есть благотворительность. Ты прихожанин какого-то храма, заботишься о его содержании. Но помимо этого ты поехал в паломническую поездку и приехал в бедный сельский храм. И понимаешь, что я сейчас еду, я заеду по дороге в богатый монастырь, где есть знаменитая святыня, мощи древнего угодника Божия или икона Пресвятой Богородицы, я буду из цели благотворительности возможные свои пожертвования не здесь опускать, а опущу в храме сельском, бедном, восстанавливающемся. И это будет не десятина, я свою церковь, свою общину итак содержу, о ней забочусь. Это некоторая благотворительность. Точно так же и заботишься о содержании священника, не так, что раз батюшка голодает, то я его накормлю. Если уж батюшка совсем бомжует, то, так и быть, я шалашик ему какой-нибудь поставлю, может он у меня в будке вместо моего пса на дачном участке переночевать. Нет, ты просто заботишься о содержании священника. При этом, например, ты узнаешь, у какого-то батюшки заболел раком ребенок, нужны деньги на операцию, ты ему направляешь на благотворительность, как и любому другому, не священнику, а другому ребенку. Это немножко разные вещи. Поэтому любой православный христианин, который старается жить по Евангелию, по Священному Писанию, должен задуматься. Если ты думаешь, что я жертвую на храм, помогаю духовенству каждый месяц, и при этом ты понимаешь, на благотворительность ты помимо этого не отдал, я столько пожертвовал, и в ящик храма и батюшке что-то перевел, я такой добрый, заботливый. Нет. Ты исполнил только одну из двух заповедей, заповедь заботы о церкви. А вторую заповедь — помочь нуждающемуся — нет. И так же точно, если наоборот, ты подал только нуждающемуся, просто нищему, бедному сельскому священнику помог детей на море отправить, а при этом не позаботился о своем духовенстве, то ты благотворительностью занялся, но заповедь о десятине не исполнил. А нужно исполнять и то и другое.

Марина Борисова:

— Мы все время говорим о том, что затраты на церковь, на священников, на благотворительность. Вам не кажется, что необходимость рассчитывать свои расходы для прихода это плата за самостоятельность. Были Синодальные времена, когда получали из бюджета Синода, из консистории определенные средства на храмы, на зарплаты священникам, и это не нравилось, и у этого была масса минусов.

Алексей Пичугин:

— Но это смотря где были зарплаты. Представьте себе зарплату сельского священника. Нет, конечно.

Священник Стахий Колотвин:

— Пахали в будний день.

Марина Борисова:

— Когда приход хочет самостоятельности, когда церковь хочет самостоятельности... Как человек. Если человек хочет самостоятельности, он должен сказать, я не буду брать помощи финансовой у родителей в юности, потому что я хочу за собственные ошибки платить сам, чтобы мне потом не пеняли, что ты живешь за наш счет, а при этом Бог знает что творишь. Это если переводить на сугубо человеческий язык. Помимо зарплат священников, помимо очевидных расходов существует в каждом храме такая прорва других нужд. Во-первых, зарплату получают не только священники. Певчие, уборщики, сторожа, монтеры, надо платить за коммуналку, надо покупать утварь, которая дорожает, потому что ее производят на предприятиях. Металлическая утварь подорожала за последние несколько лет в разы. Никто же не принимает во внимание, когда платит за требы на ящике церковном, что эти деньги идут не только для того, чтобы священники жили безбедно, а для того, чтобы храм не рухнул.

Священник Стахий Колотвин:

— Более того, я скажу, что зарплаты священников не являются основным расходом.

Алексей Пичугин:

— Расходной статьей.

Священник Стахий Колотвин:

— Да, хорошее выражение. Если мы берем с экономической точки зрения, я достаточно долго был настоятелем строящегося храма и понимаю, что зарплата священников, это с чего ты начинаешь. В летние месяцы, когда все на дачи разъехались, задача хотя бы своим батюшкам зарплату заплатить. Потом осенью люди вернулись, можешь и себе зарплату заплатить. А когда много людей пришло, в том числе и не воцерковленных, на Рождество, на Пасху, то у тебя есть средства в строительство дальше вкладывать. Все перечисленные платежи, и зарплаты сотрудников, и расходы коммунального, технического характера в любом церковном бюджете на обязательном порядке. Если ты не будешь платить за электричество, тебе его просто отключат. Отопление тоже, трубы разорвет зимой. Увы, система чем плоха, не то, что человек думает, я должен позаботиться о том, как собрать храму на отопление. А человек думает, что не очень хорошо, что я покупаю молитву за деньги, но пусть это пойдет на оплату отопления. Это наследие, прежде всего, хрущевской эпохи. Если при Сталине церковь уничтожалась больше, то при Хрущеве она бралась под контроль. Когда государство что-то берет под контроль, прежде всего, берутся финансы. Назначаются свои внешние управляющие, председатели церковных советов, которые не были подконтрольны церкви, а были подконтрольны советскому государству. Священник становится неким наемным рабочим, ему платится какая-то зарплата, но всеми церковными бюджетами занимается плановая экономика, по ней, в том числе, тарифы в рамках этой плановой экономики идут. У нас вроде уже давно Советский Союз развалился, а все равно эта система с той или иной тарификацией, мы видим, как на протяжении истории церкви то возникает, то исчезает. Это не только Хрущев виноват. Мы открываем какие-то средневековые документы и видим, что и священники обвиняются, которые требуют цену за свою работу. И наоборот приводится в пример какое-то духовенство, и это удивляет современников, что не нужно платить. Грехи, несовершенство человеческой природы, человеческой души, человеческих поступков, в том числе, в той узкой теме, которую мы сегодня разбираем, были на протяжении всей истории церкви. Надо из такой ситуации выбираться. Выбираться, когда приход существует. Вот не закрывавшийся храм, там люди ходят из года в год, они по каким-то тарифам что-то оплачивают. Если в этом храме отменить тарифы, то люди подумают, что у храма появился богатый спонсор, который все закрывает. Значит, раз бесплатно, то такая халява, можно ничего не жертвовать. Когда начинается жизнь нового прихода, когда с самого начала отношения выстраиваются чуть-чуть по-другому, тут прозе ситуацию переломить. Я надеюсь, что как будут появляться новые храмы, новые приходские общины, потихонечку от необходимости торгового начала получится уйти. Конечно, это тяжело, конечно, это будет процесс болезненный, но, мне кажется, потом он принесет для церкви не только некоторое чувство общинности, но и непосредственный финансовый положительный результат. Человек, которому не понадобилась в этот день свечка или записка, он в этот день и не пожертвует. А если человек понимает, что надо заботиться о храме и с этого, как апостол Павел говорит, надо начинать свою неделю, с этих расходов, то неважно, нужна ему свечка, нужна ему записка, он на храм пожертвует. Сейчас в любом храме помимо тарифов, увы, тоже свободное пожертвования собираются, но они составляют малую часть, потому что каждый человек, который приходит в храм, в котором он привык сталкиваться с тарифами... Пусть радиослушатели тоже оценят, я захожу в храм, трачу столько-то на свечу, столько-то на записки, а столько-то я жертвую. И понимаешь, что это самая малая часть из того, что ты добровольно пожертвуешь. Но надо понимать, что ни свеча, ни записка не являются необходимым условием для спасения души. Поэтому чтобы эту заградительную систему обходить, достаточно не писать записок, не ставить свечек и не то что экономить, а в самом начале службы ту сумму, которую ты и так раскладываешь в три разных источника пополнения приходского бюджета, просто жертвуешь на храм. А еще лучше не в этот день. Ты приходишь и не думаешь, бросить — не бросить в ящик, потому что ты получил заплату и сразу со своей зарплаты, сколько ты можешь, положил. Так будет правильно. Да, психологически это, может, будет неудобно. Но я увидел среди членов нашей приходской общины, что для некоторых людей, которые только воцерковились с нуля, это действительно, они не знали этой системы, что надо набрать различных маленьких услуг в храме, их по частям оплатить, в течение месяца каждый раз оплачивать. Человек не ходил в храм и стал ходить, он получил свою зарплату и в начале месяца пришел, положил.

Алексей Пичугин:

— Правильно ли я понимаю вашу мысль, что записки для человека, который ведет долгую церковную жизнь, постоянно ходит в храм, не нужны?

Священник Стахий Колотвин:

— Безусловно. Всегда на проскомидии поминаются как все лики святых, так поминаются и живые и усопшие. Какие-то святые на проскомидии поминаются особо. Например, когда поминается лик святителей, то в Москве поминаются все московские святители, они наши всероссийские, по всей России, могут поминаться древние святители: Василий Великий, Григорий Богослов, Николай Мирликийский. Например, святитель Спиридон не поминается при проскомидии, хотя он поминается...

Алексей Пичугин:

— Священник может сам добавить его.

Священник Стахий Колотвин:

— Да, священник может сам добавить, но в принципе в служебнике ты это не найдешь. Святитель Спиридон не в обиде, и многие другие наши святые.

Алексей Пичугин:

— Просто потому, что святитель Спиридон до революции был мало известен, в Москве один храм был. Посчитайте, сколько Никольских и сколько храмов святителю Спиридону.

Священник Стахий Колотвин:

— Мы видим на проскомидии поименно не все святители перечисляются из календаря. Точно так же и когда поминаются мученики и преподобные, только некоторые избранные святые. Точно также, чтобы Господь принял твою молитву для участия в евхаристической жертве, вовсе не обязательно, чтобы кто-то по именам был перечислен полностью. По имени поминается правящий епископ, поминается патриарх, а так поминается «Спаси Господи, богохранимую страну нашу» и всех православных людей. И потом «упокой Господи», тоже всех, и прежде почивших патриархов и всех. То есть по большому счету, если мы посмотрим, мы не увидим ни у апостола Павла, ни в Священном Писании указания про записки. В принципе писчий материал был очень дорогой. Более того, люди были неграмотны, многие люди не умели ни писать, ни читать, и они не писали записки. Значит ли, что Господь не слышал их молитвы, что их грехи не омывались Кровью Господа, евхаристической жертвы, «Господи прими наши моления, прости наши грехи, соедини нас с собой»? Безусловно, это никак не отстраняло. Другое дело, почему без этого страшно остаться? Человек, который привык в конце службы бросить пятьдесят рублей, а основную часть жертвы на храм он формирует из оплаты записки, из оплаты свечи. Если ему скажешь, ты можешь свечку не брать, можешь записку не подавать, что сделает большинство людей? Большинство людей оставят последние сто рублей, а на предыдущем сэкономят. Ни в коем случае, речь не об этом. Не пиши, не ставь, жертвуй, сколько можешь максимально.

Алексей Пичугин:

— Друзья, напомним, что в гостях у «Светлого радио» сегодня священник Стахий Колотвин, клирик храма святителя Николая в Тушине. Как же, большинство людей, скажут, это же уже неотъемлемая часть посещения храма, написать записку и поставить свечку.

Марина Борисова:

— А потом еще за ящиком в каждом храме есть большая амбарная книга, куда тебе запишут сорокоуст, запишут поминовения на столько-то месяцев, на полгода, на год.

Алексей Пичугин:

— Мы сейчас рискуем вызвать не то чтобы гнев, но непонимание части священнослужителей, которые нас слушают, у которых бюджет храма формируется за счет всего этого, ему нужно какое-то конкретное количество вещей купить обязательно у епархии.

Священник Стахий Колотвин:

— Собственно, почему мы видим, в провинциальных епархиях обязательно нужно купить какое-то количество свечей. А, например, храмы столицы тоже вносят взносы в общецерковный бюджет. Но если храм может предоставить эти финансовые взносы, то никаких претензий нет. Если люди на этом приходе не особо-то эти свечи покупают, но они жертвуют, причем, жертвуют не только на содержание храма, но на содержание епархии, на содержание семинарии, на все общецерковные нужды, на содержание Синодальных структур. Если они максимум со своей зарплаты дают и даже не говорят, дайте нам взамен свечу, то церковь находится от этого не в убытке, а наоборот в прибыли.

Алексей Пичугин:

— А можем ли мы говорить тогда, что если человек пишет записку, он поминает своих самых близких людей, родных, друзей, и, наверное, молитвой можно назвать тот самый момент, когда он ручкой выводит их имена по бумаге. С другой стороны, наверное, мистически для Бога нет никакой разницы, написали ли вы и передали в алтарь, где скорей всего, алтарник почитает, потому что у священника физически, если это большой храм, нет времени вычитать тысячу записок. Ну, прочитает он пару-тройку десятков, остальное прочитают алтарники. Так, наверное, не лучше ли, если сам человек, подойдя к иконе или стоя перед алтарем, как угодно, как ему удобно, вспомнит поименно перед Богом, стоя в храме, своих близких людей, и не это ли будет лучшей его молитвой?

Священник Стахий Колотвин:

— Конечно. По сути, когда мы пишем записку, мы говорим, эти люди тоже христиане, как и мы. Братья и сестры, давайте все вместе помолимся за наших собратьев и сестер во Христе. Но то же самое человек делает, когда не просит, чтобы его записку прочитали. Мне помимо записочек, которые поступили за ящик свечной, их принесли в алтарь, и то, что в алтаре я помянул какие-то записки, алтарники помянули, еще люди пишут мне в социальных сетях записки. Там, конечно, никаких тарифов нет, и люди пользуются этим, как отдушиной, можно написать сто записок и абсолютно бесплатно, как хорошо, как здорово, тоже как-то выдохнули. Понятное дело, что ты их читаешь, но на каждом имени ты сосредоточиться не можешь. И если тебе не то что каждую неделю пишут какой-то длинный перечень имен, а когда тебе человек, неважно, подошел перед службой, позвонил, написал сообщение с другого конца страны и сказал, батюшка, завтра моего папу госпитализируют, будет операция, помолитесь. Да, может, человек, который мне лично подошел и я его знаю, а который мне не знаком и написал в социальных сетях, я его не знаю, но он описал ситуацию, мне легче будет свое сердце сконцентрировать и от души помолиться. Когда я читаю, поминаю записочки бумажные или с экрана телефона... Когда батюшка, на службе телефон листает, это не значит, что где-то совсем ему скучно стало. Нет, это псалмы пока поют, антифоны, можно помянуть имена, или когда ты просфорки вынимаешь на кануне на всенощном бдении, которые потом после службы люди будут брать и вкушать после того, как причастятся Святых Христовых Тайн. Этот перечень имен не вызовет у тебя такого трепета сердечного. Конечно, человек хочет, батюшка давайте, пусть трепет сердечный у вас будет на каждой из этих трех тысяч имен, что вы за выходные помянули.

Алексей Пичугин:

— Это же автомат.

Священник Стахий Колотвин:

— Это, конечно, не будет. Если бы Серафим Саровский лично поминал всех так, возможно у него бы получилось, у обычного священника не получится, как бы батюшка ни был нами любим, совершенен, это в некотором образе потеряется.

Алексей Пичугин:

— Давайте расскажем, откуда записки появились? Изначально не предполагалось, что на сугубой ектенье будет выходить священник и читать «Василия, Петра, Анну, Ксению». Историческая справка звучит так. До сих пор в Греции, если вы придете в булочную, вы там можете купить просфору и отдать ее в алтарь. Не просто принести в храм, в храме купить. Заходите в булочную и отдаете потом, если вы церковный человек, в алтарь, и из нее вынут частицу. Это лучший пример. У нас записки на проскомидию, когда алтарник читает, а священник вынимает копием частицы постоянно. И все равно получается, что кто-то скажет, сколько в каждой частице крошек, понятно, что каждого помянули. Но изначально как это было в Константинополе, когда каждый приносил свою просфору и говорил, послужите на ней. Ее ставили на дискос и вторую и десятую. Выносили огромное количество на вход дискосов с этими Агнцами, и служили на огромном количестве Агнцев, каждый из которых был принесен кем-то как жертва за себя, за свою семью и еще за какое-то количество людей.

Марина Борисова:

— Очень перекликается с той практикой, против которой революционно восстал патриарх Никон, когда помимо всего прочего в русские церкви люди приходили со своими иконами, ставили их рядком, и каждый молился на своего угодника.

Алексей Пичугин:

— Так это же историческая практика. Если мы посмотрим на историческую литургику, мы увидим, что в Константинополе, откуда собственно практика сама и идет, до 12-го века кое-где так служили, на большом количестве просфор. Это собственно наш Великий вход, когда священник переносит с жертвенника на престол Чашу и дискос, это тоже наследие того, что когда-то это была красивая процессия. Жертвенник находился в отдельном помещении, и там священники, пресвитеры, брали по дискосу, и десятки этих дискосов с Агнцами несли на престол и расставляли их там в определенном порядке. Даже литургически прослежен этот порядок, точно так же и Чаши расставляли.

Священник Стахий Колотвин:

— Небольшое дополнение, что все равно брали не все. Даже в этой практике мы видим несовершенство. Человеку по гордости охота, чтобы именно на моей просфорке послужили. Чтобы то, что я принес, в булочной купил или сам испек дома, ночь не спал, чтобы идеальная просфорка получилась, принес, чтобы на ней послужили. Диакон в диаконнике, в отдельном помещении, выбирал, самые лучшие шли на службу.

Алексей Пичугин:

— Это уже позже, а изначально, когда людей... Понятно, что если в святую Софию принесет каждый, то святая София рухнет под натиском этих просфор, с какого-то момента начали выбирать. Но начиналось все с того, что служили на том количестве просфор, которое приносили, принесли сто, на ста служили.

Священник Стахий Колотвин:

— Надо понимать, что просфора по-гречески значит приношение. То есть у нас ассоциация только с булочкой, которая состоит из нижней части и верхней, на которой специальная печать со священными символами. На самом деле слово просфора значит приношение. Люди приносили свое приношение. Приносили они, неважно, продукты, деньги, это была просфора. По большому счету, просфора это не хлебобулочное изделие, просфора это в том числе те самые пожертвования, та самая десятина, о которой мы говорим. Рыбак приносил свой свежий улов, он мог что-то продать и какие-то средства принести. Но что-то он приносил, чтобы это съели на общей трапезе, чтобы потом священник это взял и унес и на следующей неделе до следующего воскресенья, когда рыбак явится на службу, вместо того, чтобы идти продавать свой улов, как в обычный будний день, он точно так же до службы порыбачит, но принесет, и это пойдет на трапезу детям духовенства и сотрудников храма. То есть просфора это любое приношение. По сути, когда каждую просфору не обеспечить особым поминовением, то формируются некоторые постоянные записки, где до революции были фиксированные списки прихожан. Каждый приход, Синодальная эпоха, все сформировано, такие-то деревни относятся к такому-то селу, к такому-то приходу, такие-то районы города относятся к такому-то храму.

Алексей Пичугин:

— Я живу в приходе святителя Николая в Хамовниках.

Священник Стахий Колотвин:

— И там тебя поименно могут помянуть. Мы архивы открываем и смотрим, 1500 прихожан, 800 женского пола, 700 мужского пола. Это не значит, что в храме будет 1500 человек, но это приход, это те, кого поминают на этой службе, и это те люди, которые о своем храме заботятся. И даже если ходили в другой храм или на заработках где-то были, своих детей крестили, венчали только в этом храме. Это, увы, ситуация была немножко подневольная, если ты на заработках находишься в далеком месте и ходишь в другой храм и хочешь своих детей там крестить, ты к какому-то своему привязан. Идеальной ситуации не бывает. Надо понимать, что, как Господь говорит, пусть правая рука не знает, что делает левая. Максимальное незнание, что ты благотворитель храма, тебе охота заказать самое большое поминовение, вечное поминовение с чтением Неусыпаемой Псалтири. Дайте-ка, я на какой-то разрушенный монастырь пожертвую какую-то сумму, а вы меня вечно поминайте на золотой табличке. Но если ты ту же самую сумму пожертвуешь и не скажешь и нигде не напишешь своего имени, ни себя, ни своих близких, то это будет прям по Евангелию, и тогда тебе будет больше благодать и заступничество Божие.

Алексей Пичугин:

— А на этом мы нашу программу заканчиваем. Спасибо большое, отец Стахий, за этот разговор. Марина Борисова.

Марина Борисова:

— И Алексей Пичугин.

Алексей Пичугин:

— А также священник Стахий Колотвин, клирик храма святителя Николая в Тушине были с вами сегодня здесь, в студии «Светлого радио». До встречи.

Марина Борисова:

— До свиданья.

Священник Стахий Колотвин:

— С Богом.

---

Все выпуски программы Светлый вечер

• «Святитель Иоанн Златоуст». Игумен Дионисий (Шлёнов)
• Светлый вечер с Владимиром Легойдой
• «Журнал от 01.11.2024». Андрей Тарасов, Алексей Соколов