«Служение и подвиг Иоанна Крестителя». Прот. Константин Харитонов

В нашей студии был настоятель подворья Свято-Троицкой Сергиевой Лавры в городе Пересвет Московской области протоиерей Константин Харитонов.

В день памяти третьего обретения главы Иоанна Крестителя мы говорили об этом святом, о его служении и добродетелях, которые он явил своей жизнью.

Ведущая: Алла Митрофанова

---

А. Митрофанова

— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА, дорогие друзья! Я Алла Митрофанова, приветствую тех, кто только-только к нам подключился и вновь приветствую тех, кто уже проводит с нами не первый час на Радио ВЕРА. И в нашей студии протоиерей Константин Харитонов, настоятель храма Иверской иконы Божьей Матери подворья Троице-Сергиевой Лавры города Пересвет. Отец Константин, приветствую вас.

о. Константин

— Здравствуйте.

А. Митрофанова

— И всех нас поздравляю с праздником — Третье обретение главы Предтечи и Крестителя Господня Иоанна сегодня, 7 июня, и на самом деле повод снова и снова обратиться к этой удивительной фигуре. Вы знаете, каждый раз, когда об Иоанне Крестителе речь заходит, у меня в голове — может быть, это не совсем правильно и не канонично, но прошу прощения, — образ, который создал Огюст Роден, образ человека, делающего шаг из Ветхого Завета в Новый Завет. Человека, который одет как аскет, и мы знаем из Священного Писания, что действительно, Иоанн Креститель так и выглядел, ел акриды и дикий мёд, и одежда его была самая-самая простая, что нашлось. Человек, который проложил Господу путь своей проповедью, подготовил Господу дорогу за полгода до Христа, выйдя на общественное служение. Они были, в общем-то, ровесниками в земном измерении, как мы сейчас говорим, и вместе с тем Иоанн Креститель, который по земному рождению старше на полгода, он стал тем, кто сам себя постоянно умаляет на фоне Христа, то есть делает себя меньше. Казалось бы: «вот я первый пришёл» — ничего подобного, нет, он всё время чётко понимает, Кто такой Господь Иисус Христос, Кто идёт вслед за Ним, а он — всего лишь человек, который вот в этой своей земной жизни перешагивает из Ветхого Завета в Новый, и поэтому для нас так важна его фигура, а Господь — Тот, Кто и объединяет в себе оба Завета, и фактически Новый Завет провозглашает. Ну, это что-то потрясающее, скульптура, действительно, друзья, кто не видел, вы можете к поисковикам обратиться и посмотреть на этот пронзительный образ, у Родена всегда руки и ноги, им особое внимание уделяется, и вот у Иоанна Крестителя в этих ногах столько силы и столько решимости! Ну, это художник, образ, конечно, неканоничный, но вот он мне вспоминается в первую очередь. Отец Константин, для нас принципиально важен образ Иоанна Крестителя — с чем это связано, почему такое внимание уделяется ему? Почему в церковном календаре столько праздников, ему посвящённых, и Рождество, и Усекновение главы Иоанна Крестителя мы отмечаем по понятным причинам, но ещё и Первое, Второе, Третье обретение его главы, ещё праздники, связанные с его родителями, почему так?

о. Константин

— Да, и Зачатие Иоанна Крестителя. Он крайний пророк Ветхого Завета и первый по благодати мученик Нового Завета. На самом деле это правильно, что он, можно так сказать, закрывает Ветхий Завет и открывает своей проповедью Новый Завет, являясь Предтечей Спасителя, и он первый произносит те же самые слова, которые произносит и Господь: «Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное», то есть что принятие Евангелия, принятие Христа Спасителя именно как раз лежит в основе покаяния. Но здесь нужно для нас ещё понимать, что, как и Божья Матерь, так же Иоанн Креститель, они приблизились к Богу не благодаря каким-то своим трудам и каким-то своим подвигам, а благодаря смирению. Богу близок тот, кто имеет должное смирение, и далёк от Бога тот, кто этого должного смирения не имеет. И вот мы должны не забывать, мы часто видим: на деисусном чине Господь изображён, с правой стороны от Господа — Матерь Божия, а слева — Иоанн Креститель, то есть это два человека, которые стоят близко к Самому Спасителю, и близко они стоят так благодаря смирению, потому что неважна никакая добродетельность, если в основании её и в самой сущности её, и в самой цели этой добродетели не будет смирения. Вот святые отцы так и говорят, что если ты делаешь какую-либо добродетель, и она не приводит тебя к смирению, то ты напрасно трудишься, то есть и основание, можно сказать, и корень добродетели, и сам плод — это и есть само именно смирение. Вот Иоанн Креститель как раз и являет такое смирение. Представьте себе: пришёл Спаситель, а он скромно стоит в стороне — он, который любил Бога всем сердцем, который молился Богу всем сердцем, который жил в пустыне, и наверняка Бог открывался ему в этой пустыне Своей благодатью, но он стоит в стороне. Ученики его спрашивают, переходят от него к Спасителю, а Иоанн Креститель смиренно стоит в стороне, исполняя своё послушание, которое Бог ему доверил, и всё. Может быть, кто-нибудь из нас сразу бы поступил по-другому, наоборот бы пришёл к Спасителю, сказал: «Возьми меня тоже ученики в первую очередь, я хочу то, то, то», как потом апостолы просились, кто-то сесть хотел справа, кто-то слева хотел сесть. Нет, Иоанн Креститель скромно, смиренно стоит в стороне, и вот настолько поражает его глубокое смирение, что Сам Господь говорит о нём, что «не было из мужчин, не рождалось на земле и не будет выше Иоанна Крестителя».

А. Митрофанова

— «Выше Иоанна Крестителя», а потом добавляет, что «меньший в Царствии Небесном больше его», что это значит?

о. Константин

— Здесь Он имеет в виду уже о Себе, потому что Он же по плоти его родственник, и Он родился через полгода, Он младше Его, но Он выше, потому что Господь как раз и есть путь, истина и жизнь, о Котором и проповедовал Иоанн Креститель.

А. Митрофанова

— Смирение — поскольку это действительно очень важная черта и свойство Иоанна Крестителя, мы знаем при этом, что он далеко не всегда проявлял себя так, как сейчас мы ошибочно это понятие смирения трактуем. Ну, смиренный — это значит, ручки сложил, ножки свесил, сидит вот, ничего не делает, головку опустил, на всё согласен.

о. Константин

— Это не смирение, а смиренничанье, это совсем другое. Такое подражание, мы святых начинаем копировать и пытаемся изображать их в себе, а не воспитывать в себе. Поэтому, как говорил святитель Игнатий Брянчанинов, что полезно внутреннее смирение, но не полезно смиреннословие. Смиренномудрие, оно полезно, а смиреннословие вредно.

А. Митрофанова

— А смиреннословие — это что? Расшифруйте, пожалуйста.

о. Константин

— Смиреннословие — это когда человек говорит: «вот, я такой самый грешный, я такой-сякой», и он смиреннословием себя так покрывает, «я такой неразумный», еще какой-то. Святитель Игнатий Брянчанинов рассказывал такую историю, когда к кому-то пришел старец со своим послушником, и послушник стал так вот смиреннословием заниматься, и все подумали, что вот как раз послушник и есть образец для подражания, смирения, высокой духовной жизни. И он говорит, что старец, который пришел к ним, мог им дать большую пользу своими словами и наставлениями, но они через смиреннословие ошибочно приняли этого послушника за старца, можно так сказать, и потеряли благодать, которую мог бы дать им сам старец. Потому что человек смиренный, он никогда не будет внешне заниматься каким-то смиреннословием, как-то себя уничижать словесно, говорить что-либо о себе — нет, он будет держаться ровно, и даже наоборот, всем будет казаться, что, наверное, это человек гордый. Если так посмотреть на некоторых наших святых угодников Божьих, то на самом деле, во внешнем поведении, во внешних каких-то проявлениях не всегда, как нам кажется, видно смирение. А смирение, это же что — это в первую очередь послушание воле Божьей, которое Иоанн Креститель как раз и явил, то есть это человек, который жил так, как его Бог управил, куда его поставил, и поставил на проповедь, обличать грехи людские, и он это делал, он даже это делал до мучительской кончины, обличая пороки и воспитывая людей в покаянии и принятии Спасителя. И зачастую бывает, вот есть начальник и есть подчиненный, и часто подчиненный так чувствует себя, что вот он смиренный, его начальник все время заставляет туда-сюда, это-это, а по сути своей, кто в данном случае больше смирения принимает? Начальствующий, потому что ему приходится наставлять, вразумлять, поощрять, наказывать подчиненного, если в этом есть необходимость, и это тяжело даётся, потому что в ответ ты получаешь злословие, лесть, зачастую получаешь в ответ какое-то недопонимание, осуждение и всё остальное, и тебе приходится через это бороться, принимать своих подчинённых, любить и помогать им.

А. Митрофанова

— Но это в том случае, если начальник действительно Евангелием руководствуется в своих действиях, просто бывают случаи, когда это просто самоуправство такое.

о. Константин

— Да, но я говорю про внешнее поведение, что не всегда внешнее поведение, оно, как вы тоже сказали, что не всегда это проявление смирения. На самом деле, не всегда внешнее проявление, и многие святые закрывали себя внешним проявлением и никогда не выказывали своё внутреннее смирение, наоборот, они старались закрыться как-то от этого. Поэтому, конечно, самое главное смирение внутри твоего сердца, насколько ты готов внутри себя считать каждого человека лучше. Это знаете, когда один пришёл послушник или молодой монах в монастырь, и его все ругали, его все гоняли, а он такой ходит, вроде молчит, всё принимает вроде как со смирением, и старцы стали удивляться, как он, такой молодой, и достиг такой глубины смирения? И спрашивают его: «Как же ты так смог этого всего достигнуть?» А он говорит: «Да чего на этих собак обращать внимание, пусть гавкают».

А. Митрофанова

— Да, да, да, известная история.

о. Константин

— Поэтому смирение — это, в первую очередь, внутри твоего сердца, то, что Бог видит твоё сердце, и ты пред Богом на какое место себя ставишь. А внешне и во всем остальном ты должен делать своё дело, если ты начальствующий, то должен быть начальствующим, если ты подчинённый, то должен быть подчинённым, если ты ответственное лицо — ты должен быть ответственным, если ты несёшь какие-то обязанности по жизни — совершай их достойно, и если тебе необходимо возвысить голос, и Бог дал тебе такую власть, где нужно отстаивать правду — отстаивай эту правду, как это делали многие святые угодники Божьи...

А. Митрофанова

— ... и за это получали, кстати, по полной программе, пример и Иоанна Крестителя.

о. Константин

— Да, и Сам Господь же пример смирения тоже нам, потому что не всегда же Господь проявляет, как нам кажется, некое смирение, бывает и так, что Он берет плётку, заходит в храм и разгоняет меновщиков.

А. Митрофанова

— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА. Напоминаю, в нашей студии протоиерей Константин Харитонов, настоятель храма Иверской иконы Божьей Матери подворья Троице-Сергиевой Лавры в городе Пересвет в Московской области. Мы говорим об Иоанне Крестителе с разных сторон, надеюсь, сегодня коснёмся удивительной личности этого человека, который — Предтеча Господень, пророк, последний пророк, как уже отец Константин отметил, Ветхого Завета, и, собственно, человек, прокладывающий путь в Новый Завет, пророк и Нового Завета. И что касается как раз смирения, отец Константин, удивительные действия Иоанна Крестителя, связанные, во-первых, с горячей его проповедью, во-вторых, ну как сказать, он вещи называл своими именами, он мог и довольно жёсткое определение дать людям, которые к нему приходят, мог Ироду-царю, в лицо сказать, что он поступает и живёт неправедно, поскольку он живёт в блуде с женщиной, которая ему Богом не дана, и, в общем-то, это незаконный брак, и то, что он делает как правитель, совершенно не соотносится с Божьим законом. Вот все эти вещи, опять же, Иоанн Креститель совершает как человек именно что смиренный, а в нашем представлении смирение — это что-то другое, да? То есть, например, обличение Ирода в нашем сознании чаще всего со смирением никак не стыкуется. Вот как это возможно — Иоанн Креститель, который, действительно, по идее ведь «воля Божья», «спаси Господи», вот это вот всё должно быть, а на самом деле — нет. Вот он огонь такой, и от этого огня и дорога освещается, с одной стороны, для множества людей, а с другой стороны, кто-то и обжечься может, в ком греха больше, чем Бога, тот вот этим Божественным огнём может быть и обожжён. Как это всё совмещается?

о. Константин

— Знаете, вот смирение теоретически не объяснишь, этому можно учиться и увидеть только на практике у тех людей, которые смогли достичь этого. Вот если из ближайших таких проповедников для меня вот, как для священника, таким ярким примером, наверное, был и остаётся, протоиерей Дмитрий Смирнов, он и с любовью мог ответить, и мог даже и строго обличить, и в массе народа поднималось возмущение его обличением, и он мог осознать свои ошибки пастырской деятельности, признать их, то есть это был живой человек, выполняющий свой долг священнический. Также и многие другие проповедники, которые, в принципе, можно сказать, чем-то похожи и по своей благодати, по своему действию на пророка Иоанна Крестителя, потому что как раз и является для нас всех священнослужитель тем самым как раз столпом, какими нужно быть проповедниками. Не всегда мы можем говорить что-то мягкое и что-то такое пушистое, но приходится и обличать, как Павел говорит, что «обличаемое от Бога бывает». И, конечно же, смирение как раз не в том самообличении как таковом, а именно в том, какая реакция на это будет. И мы знаем, какая была реакция Ирода на обличение Иоанна Крестителя, что он пострадал мученически, и мы знаем других тоже святых, как это было, и много разных историй. Но здесь нужно понимать такое, что каждый сверчок должен знать свой шесток, вот здесь кому дано, тому дано, вот кому не дано, тому не дано, вот в этом-то и есть Божественная истина, то есть Господь каждому дает свое. Один должен тихо, смиренно, кротко, безгласно сидеть, как говорится, в уголке храма и молиться, и этим он будет проявлять свое смирение, Бог ему дал такое вот послушание. Другому дал послушание произносить проповеди, обличая пороки людские и возбуждая людей к покаянию и, соответственно, к каким-то действиям. Третьему дал наставлять в любви и поучении тому, чтобы научиться какой-то кротости и смирению с другой стороны, то есть это многогранное, нельзя брать на себя то, что Бог тебе не дал.

А. Митрофанова

— А вот, кстати, одна из версий происхождения слова «смирение» — принятие, понимание своей меры, и принятие этой меры. Говорят, что даже раньше это слово писалось через букву «е» — «смерение». Понимание своей меры — это ведь и есть то, о чем вы сейчас говорили, осознание, какие есть у меня таланты, какие мне таланты Господь дал, и как этими талантами я могу Ему послужить, что я могу для Него сделать.

о. Константин

— Служить Богу и служить ближнему, да.

А. Митрофанова

— И у Иоанна Крестителя, конечно, таланты выдающиеся и очень такие, специфические тоже, и уникальные в каком-то смысле.

о. Константин

— Да, потому что, конечно, если человеку дано именно послушание от Бога, как Иоанну Крестителю было дано именно проповедовать, быть Предтечей, приводить людей к покаянию, он этим и занимался, и вышел из пустыни. Может быть, он и хотел быть в пустыне дальше, но нет, он идет по послушанию. Вот я вспоминаю житие преподобного Симеона Столпника, это первый святой, который взошел на столп, до этого еще никто на столп не всходил, и вот как старцы проверили его, по Божьей ли воле он это выполняет или нет: они послали послушника, сказали: «Пойди к нему и скажи, что вот такие-то старцы повелевают тебе сойти со столпа. Если он начнет сходить, то оставь его там, если же он будет упираться, пререкаться — его сдернуть, наказать и убрать с этого места». То есть они проверяли истину в человеке, и по воле ли Божьей он живет через смирение. Как часто бывает так, что нам говорят: «Не надо так делать» — «Нет, я хочу, я буду, как это так!» Почему те люди, которые имеют над нами какое-то шефство, может быть, духовник или кто-то начальствующий, или кто-то из учителей, как-то нас поправляют, говорят, что не надо так, а мы — «нет, все равно я буду!» Вот такая революционность, она все-таки не близка к Богу. И вот они пришли к преподобному Симеону и говорят, что — «Отче, тебе старцы повелевают сойти со столпа», и он тут же стал сходить со столпа, то есть он не держался за свой подвиг, считая себя уникальным каким-то человеком. Вот именно такое вот послушание воле Божьей, послушание через тех старцев, которые послали этих послушников, и тогда они его там оставили, и поняли, что да, он несет этот подвиг со смирением — значит, правильно это делает, значит, есть на это воля Божья. Конечно же, и в нашей жизни, если человек, находясь на своем месте, выполняет ту миссию, то предназначение, которое Господь ему даровал, а Господь каждого наделил чем-то на этой земле, то, конечно, тогда через такое смирение человек может явить большой плод любви. А если человек начнет «якать», не зря у нас в нашем алфавите, который очень связан с поучительной азбукой такой, связан с богодухновенными поучениями, буква «я» стоит последней.

А. Митрофанова

— А раньше, кстати, буква «аз» была первая, да, а теперь буква «я» последняя.

о. Константин

— Да, но все равно вот именно «я» — это всегда то, что нам мешает по жизни. И, как говорит старец Иоанн Афонский: «Наши скорби — пока мы не смиримся. Как только мы смиримся, скорби уйдут».

А. Митрофанова

— Ну, конечно, мне кажется, еще и пример Иоанна Крестителя, он учит тому, что он же не циклится на себе и своих скорбях, он весь освящен вот этим служением Господу. Когда понимаешь, «зачем» — выстраивается любое «как», здесь главное самим собой вот этому служению не помешать, потому что он мог бы, ну как сказать, Ирод страшные вещи творит. Вот вы говорите, что есть начальник и вот что он говорит, надо слушать, это все понятно, об уважении к начальству, но просто Ирод-то по отношению к Иоанну Крестителю, он же глава страны, но Иоанн Креститель, тем не менее, ему в лицо говорит...

о. Константин

— Да, обличая нарушение Закона Божия, это немножко другое. Как гражданин общества, он не нарушал закон, как и Господь тоже, Он говорил: «Богу Богово, кесарю кесарево».

А. Митрофанова

— Но Иоанн Креститель, это его свойство, что он не отдается целиком вот этому обличению. Обличение — одна из опций его служения, скажем так.

о. Константин

— Но это не самое главное, да.

А. Митрофанова

— Да. А самое главное — это вот за Богом идти или Богу дорогу прокладывать, и он это чётко понимает. Вот это, конечно, потрясающе. Нет вот этого смещения акцентов и нет смещения акцента на самого себя тоже.

о. Константин

— Да, это, конечно, тяжело всегда — не затмить, как и любой священник не должен затмевать собой Христа. Священник — это как бы такой педагог, который за ручку ведёт ко Христу, и ни в коем случае нельзя затмевать собой ни Христа, ни волю Божию, ни Закон Божий, а помочь раскрыть в каждом человеке волю Божию и пойти по воле Божией, не как я хочу, а как Богу угодно. И вот этот талант, если есть такой духовник, который может раскрыть в тебе именно не своё хотение, не своё желание, но волю Божию, дорогого стоит. И вот Иоанн Креститель как раз один из тех, кто не закрывал собой Бога и не выставлял себя, как некоего живого святого, которому должны все поклоняться, он просто служил, был служителем Божиим, и когда пришёл Христос, он тут же себя умалил, ушёл в сторону и, опять же, повторюсь: скромно, смиренно стоял в стороне. И это вот смирение, оно для нас самый главный пример для подражания, потому что не может быть настоящей любви к Богу, если в основе не будет смирения, не может быть настоящей любви к ближнему, если ты не смиришься перед ближним. Как говорит пророк Давид: «Плачу и сетую, тако смиряхся, яко угождах ближнему своему». Бывает, через ломку свою внутреннюю, через плач, через скорби человек себя смиряет, чтобы полюбить ближнего своего, который зачастую, может быть, заслуживает другого отношения.

А. Митрофанова

— Сейчас попробуем поговорить, какую роль в таком высшем пилотаже духовной жизни играет подготовка: пост, молитва, аскеза та самая, в которой, конечно, преуспел Иоанн Креститель, пока жил в пустыне. Буквально через минуту вернемся к разговору, протоиерей Константин Харитонов, настоятель храма Иверской иконы Божьей Матери на подворье Троице-Сергиевой Лавры в городе Пересвет. В нашей студии я, Алла Митрофанова, оставайтесь с нами.

А. Митрофанова

— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА продолжается. Дорогие друзья, напоминаю, в нашей студии протоиерей Константин Харитонов, настоятель храма Иверской иконы Божьей Матери подворья Троице-Сергиевой Лавры в городе Пересвет. Я Алла Митрофанова и сегодня, в праздник Третьего обретения главы Иоанна Крестителя, об Иоанне Крестителе и говорим. Отец Константин, очень важный пример в жизни Иоанна Крестителя есть, и это описано в Евангелии: собственно, его подготовка к выходу на вот такое общественное служение, и подготовка эта проходила в довольно суровых условиях. Пустыня иудейская, где он живет, скорее всего, тоже в определенной духовной традиции, в своей общине, питается саранчой — акриды, ест дикий мед, то, что он находит от пчел, одежда его из верблюжьего волоса такая скудная, прямо скажем. И возникает вопрос: вот эта жесткая аскеза — это обязательно, чтобы что-то понять про Бога и про самого себя? Или это, опять же, его такой путь?

о. Константин

— Вы знаете, Иоанн Креститель, он из тех, про кого Господь говорит, что «не всем дано быть совершенными», и он как раз из тех, кому дано быть совершенным, а к совершенному человеку, конечно, требования другие более повышенные. Но в любом случае правила аскезы в той или иной мере, поста, они должны быть для всех. Мы иногда просто неправильно понимаем пост, мы думаем, что пост — это такая православная диета, которая только людей для здоровых. На самом деле, это неверное понимание, потому что пост гораздо глубже, пост — это наше телесное исповедание веры, то есть ты — символ веры, если ты не постишься — ты не христианин. Почему мы Великим постом сорок мучеников Севастийских вспоминаем? Как раз они телесные, и во все мученики, особенно эти сорок мучеников, там особенная такая история была, как они мёрзли и мучились, и один из них не выдержал, убежал в баню, хотя словесно не предавал Христа. То же самое и мы должны понимать, что пост — это наш символ веры телесный, мы же состоим из души и тела, вот телесно мы исповедуем Бога постом. Потом, пост освящен Христом, Сам Христос постился сорок дней, и пост, он изначально был дан, и потом он особенно освящен уже Самим Христом в борьбе с дьяволом. А так как такие люди, которые посвящают свою жизнь Богу, особенно служат Богу, как Иоанн Креститель, конечно, первым их противником был сам дьявол, который восставал против них, и побороть его с помощью только одной молитвы невозможно, нужен пост, потому что Сам Господь говорит: «Сей род изгоняется только молитвой и постом», а Иоанн Златоуст говорит, что это касается всего, не только того случая, а вообще касается всего, то есть ты противоборствовать врагу можешь только с помощью молитвы и поста. Поэтому всякий раз, когда мы отходим от поста, то мы не можем иметь удачу в бою со злыми духами, потому что апостол Павел говорит: «Кто незаконно подвизается, не будет увенчан». То есть кто нарушает правила борьбы, вот если боксер выйдет на ринг и начнет боксера бить ногами, даже если он победит своего противника, то победу присудят не ему, а другому, кто фактически, может, упал там и в нокауте, потому что он нарушал правила. То же самое и мы, нарушая правила аскезы, духовной брани, нарушая правила поста, мера поста может быть у каждого своя, конечно, у Иоанна Крестителя была своя мера поста, у детей своя мера поста, у больных людей своя мера поста, но пост, как говорят святые отцы, должен быть у всех. И благодаря этой мере поста и благодаря посту и молитве, плюс, мы знаем из Священного Писания, к этому еще добавляются милостыня и справедливость. Вот как Ангел говорит в Книге Товита: «пост, молитва, милостыня и справедливость». Вот такие милосердные отношения к ближнему, плюс еще и справедливое отношение к себе. У нас немножко наоборот: мы ко всем справедливы, а к себе милосердны. И это такая вот кварта, можно сказать, что вот пост, молитва, милостыня и истина — все пути Господни, милость и истина, как говорит Пророк Давид, и это все дает человеку в аскетических таких правилах духовной жизни некую возможность на удачное отражение злого духа от себя. И, конечно же, требования к Иоанну Крестителю, так как он должен был быть Предтечей Христа Спасителя, они были особенные, поэтому Господь помещает его именно в такие условия жизни. И прежде чем выступить на проповедь, многие святые тоже удалялись, находились не один год в затворе, в молитве и в посте. Батюшка Серафим Саровский сколько много провел тоже в затворе и в посте, и многие там, и преподобный Сергий, да все. И, конечно же, оградить себя духовно, лично себя, можно только тогда, когда ты соблюдаешь эти правила духовной жизни, а Бог их дал нам на века, и они есть, и люди пытаются их как-то поменять: «нет, давайте изменим» — ну ты поменяешь, изменишь, но дьявол-то знает эти правила, и он тебя будет бить, не задумываясь, и ты не сможешь ничего сделать. И самое интересное, что даже Бог тебе не поможет, потому что ты нарушаешь этот закон. И как говорит преподобный Нил Синайский, что если ты нарушаешь заповеди Божии, и даже святые будут умолять Богу, то Бог их не услышит, потому что ты нарушаешь заповеди Божии. Мы знаем, что тот же самый пост дан еще в раю. Если в раю нужен был пост Адаму и Еве, то что говорить про нас, живущих здесь, на земле.

А. Митрофанова

— Но у Адама и Евы ограничение было одно — не вкушать плодов с древа познания добра и зла, не ешь вот это, все остальное ешь сколько угодно. Собственно, пост выражался в этом, и понятно, почему он в этом выражался, потому что, если съешь этот плод, это тебя приведет к смерти.

о. Константин

— Здесь дело даже не в том, что этот плод приведет к смерти, а здесь именно нарушение заповеди Божьей, первая заповедь Божия, она такая, для младенцев, Адам и Ева были, можно так сказать, духовными младенцами. И вот им Господь дает такое первое наставление, через которое они должны были возвыситься, через которое они должны были приблизиться, вот эти первое аскетические опыты должны были привести их к большему познанию Бога. Они, можно сказать, находились в нулевой точке отсчета и им необходимо было вот это возрастание, духовное упражнение. И также в нашей жизни мы начинаем, сначала просто вычитываем правила, вот нам дают какие-то правила наши духовники, сколько молитв утром, сколько молитв вечером, какие-то дают правила поста, среда, пятница, другие посты, то есть сначала мы начинаем с каких-то таких правил. Потом дальше, дальше, дальше и, по сути своей, мы должны были бы выйти, стать выше этих правил и уже быть более свободными, сначала мы будем скованы этими правилами, а потом, если человек духовно воспитываем, если им занимается духовник, то, в конечном итоге, он должен стать уже выше этих правил, и здесь уже более свобода действия, но, опять же, в рамках этого духовного закона, духовных правил, которые устроил Господь, и Он устроил не случайно, потому что нам, в большинстве нашего времени жизни, это помогает, потому что дай нам с первого дня свободу — это как младенца посадить за руль, мы тут натворим чудес, поэтому есть определенные правила, и они нам помогают как-то воспитаться. То же самое и для святых, если посмотреть на всех святых, особенно тех, кто был призван Богом к какой-то особой жизни, то они всегда проходили вот такой путь поста и молитвы, и поэтому пост апостолов Петра и Павла, который мы соблюдаем — Петров пост, он почему совершается? В память о том, что апостолы во время своей проповеди постоянно постились, они почти все время постились, чтобы укрепить свою проповедь через пост, молитву, привлекая к себе благодать Божию, чтобы самим не остаться вне этой благодати. Это такое вот, с одной стороны, условие, а с другой стороны, даже нам в помощь, потому что люди задают вопрос: «а как же мне противостоять дьяволу?» Вот, пожалуйста — пост и молитва. Ты можешь читать не только сорок дней, хоть сто дней читать акафист Киприану и Иустине, но ты не сможешь противостоять злым духам, если не начнешь просто элементарно поститься и молиться, и совершать дела милосердия.

А. Митрофанова

— Мне кажется, что в случае с Иоанном Крестителем и для нас, для нашей жизни тоже это важный момент: пост и молитва — это инструменты. Может быть, вот даже с постом в большей степени, молитва, она как сама жизнь, или жизнь как молитва, а пост — это инструмент, то есть это не самоцель, а это всего лишь средство, с помощью которого мы в себе что-то прокачиваем.

о. Константин

— Вы знаете, как музыканты, как-то сказал один музыкант интересно: «Если я не играю один день, не занимаюсь, то я уже слышу, что я не занимаюсь. Если не играю три дня, то слышат уже мои собратья. А если не занимаюсь неделю, то уже слышат все». Поэтому мы должны постоянно собой заниматься духовно. Конечно, цель не пост, и цель не просто молитвы читать, правила. Конечно, на самом деле это инструмент, но это тот инструмент, который может настроить нашу душу правильно в отношении Бога и в отношении любви к Богу и к ближнему. И Бог освятил пост так же, как освящает святую воду, как святое масло освящает, то есть вещественные какие-то предметы нам в помощь, вот так же Господь, сорок дней постясь, освятил пост и дал его нам как инструмент для борьбы с дьяволом, для исцеления своих душевных и телесных недугов.

А. Митрофанова

— А еще и для любви, умножения любви. Мне очень нравится это словосочетание — «умножение любви». Собственно, это конечная же цель всего, потому что ради этого, чтобы поменьше внутри меня было меня и побольше бы места для других людей.

о. Константин

— Ну да, в этом-то и аскеза, о которой мы говорим, само понятие аскезы, это как раз и есть этот кропотливый ежедневный труд над своим сердцем, очищение его от страстей, от пристрастий, очищение его от каких-то внутренних болезней. И если мы с вами возьмем сейчас сами, как будто мы не знаем, что нужно, мы просто начнем сами искать, что же нам нужно сделать, чтобы нам иметь здоровье нашего сердца, то мы сами придем к тому, что дал нам Господь — к посту, к молитве, к добрым делам и прочее-прочее.

А. Митрофанова

— Отец Константин, а я сейчас сижу и думаю про то, что вы сказали о посте в раю, ведь это единственная, собственно, запретительная заповедь, которая была дана первым людям, у нее же (может быть, я ошибаюсь, я не богослов) была, как мне кажется, конкретная вполне цель: люди, исполняя ее, учились Богу доверять. Господь сказал: не надо, не суй два пальца в розетку — пожалуйста, ты можешь подойти и проверить, вот дети лезут...

о. Константин

— Мы сейчас больше верим в силу молока и в силу сметаны, в силу микроэлементов и макронутриентов.

А. Митрофанова

— Ну, не будем силу макро- и микроэлементов тоже сбрасывать со счетов, определенная польза есть в том, чтобы разбираться, что мы едим, но...

о. Константин

— Как сказал кто-то из святых, мне кажется, Гавриил Ургебадзе, что тогда нам все это принесет пользу, когда мы Богу помолимся, вот тогда и пользу принесет. То есть сила не в самих этих макро- и микро- и всех остальных элементах, а сила в благодати Божьей, которую Господь подает в пище, которая может быть нам на пользу, а может быть и на вред. «Не все мне можно, — говорил апостол Павел, — но не все полезно». Но самое интересное, вы правильно сказали: чтобы доверять Богу, как дети доверяют матери, потому что Господь в один день благословляет одно, в другой день благословляет нам другое, и мы знаем, что это нельзя, мы доверяем в данном случае не еде, а Богу, и мы знаем, что если Бог мне в этот день благословил вкушать хлеб, то этот хлеб на самом деле послужит мне на пользу больше в этот день, даже если я выпью молоко, хотя Бог мне в этот день молоко не благословил. Простая вещь, но насколько она важна — уметь доверять и верить Богу, потому что если мы не научимся в этом малом, то если мы дальше пойдем, то дальше мы вообще не сможем ничего сделать. Поэтому многие остановились только на этом, мы, как маленькие дети, которые все время в первом классе сидим каждый год, и все никак не можем преодолеть страх свой перед тем, чтобы питаться так, как Бог благословляет, как благословляет нас Святая Церковь.

А. Митрофанова

— Протоиерей Константин Харитонов — настоятель храма Иверской иконы Божьей Матери на подворье Троице-Сергиевой Лавры в городе Пересвет, в нашей студии. Говорим в связи с днем памяти Иоанна Крестителя, о нем, о его личности, о его служении. И, отец Константин, проповедь его, конечно, такое ядро, наверное, его жизни, и вся аскеза была подготовкой — вот опять же, инструмент, — для того, чтобы что-то понять очень важное про Господа Бога в нашей жизни, выйти и людям об этом сказать: давайте готовиться срочно. Господь близко! "Покайтесь, приблизилось Царство Небесное!«,— говорит Иоанн Креститель. Вот эта проповедь, в данном случае не только словом, но и делом, и всей жизнью, ведь Иоанн Креститель всей своей жизнью проповедовал, и тем, как он перед Иродом не пригнул своей главы и того божественного человеческого достоинства, которое в него заложено, и откровение Божие не разменял на какие-то плюшки, которые мог бы от царя получить.

о. Константин

— Хотя царь его почитал же, любил слушать его.

А. Митрофанова

— Да, и даже когда в тюрьму посадил, приходил к нему пообщаться: «ну, что ты думаешь?..» Это, кстати, тоже смирение Иоанна Крестителя, что к нему приходит его палач фактически, а он с ним считает для себя возможным вести беседу, вот это поразительно, конечно, просто поразительно. Тут бывает, что человек другому человеку наступит в вагоне метро на ногу, и уже скандал начинается, а здесь тебя в тюрьму посадили и жизни собираются лишить, а ты находишь в себе возможность в этом человеке тоже видеть образ и подобие Божие, вот это какая-то запредельная святость.

о. Константин

— Это самая главная основа для проповеди: тогда мы можем проповедовать, когда мы любим. Искренне мы можем что-то сказать людям тогда, когда ты к ним будешь иметь любовь, иначе всё превратится в осуждение, любое обличение это будет уже не обличение, а будет больше такое, знаете, «какие вы плохие, какой я хороший», и наоборот, может быть, даже это будет уже чрезмерно такое, вот есть люди, которые любят только обличать, это легко, но без любви, как говорят, всё ничто, и поэтому в основе проповеди, конечно, лежит любовь. Но, посмотрите, пророк Иоанн Креститель, у нас часто упрекают, кстати, в Церкви многих: «вот вы часто говорите о покаянии, мало говорите о любви», но как раз пророк Иоанн Креститель — это был проповедник покаяния, это пример для проповеди церковной, основа нашей проповеди всегда тоже покаяние, и кто познал настоящее покаяние, тот и приблизил себя в любви к Богу и к ближнему. Святой Марк Подвижник так и говорит, что «самый лучший учитель — это покаяние, чтобы не впасть в прелесть. Плач научит тебя всему» У нас нет высокодуховных, может быть, старцев, ещё кого-то, кто бы мог нас наставить на путь истинный, и вот всегда держась покаяния, это основа духовной такой направленности, оно приведёт человека к любви. И вот поэтому проповедь Иоанна Крестителя о покаянии была основной проповедью.

А. Митрофанова

— А мне кажется, есть взаимосвязь, опять же, покаяние — это ведь что такое по сути своей: когда человек себя делает поменьше, убавляет себя внутри самого себя, чтобы расчистить больше места для Бога и для других людей, а чем больше Бога и других людей внутри меня умещается, тем больше я, получается, способна на любовь. Это можно сделать через покаяние, потому что из-за чего внутри меня нет места для других людей? Из-за того, что там «я» много, раздутого гордыней, какими-то другими пороками и страстями, страсти, как раковая опухоль души, от этого они разрастаются, и у человека просто никаких сил нет кого-то в себя ещё принять, для любви сил не остаётся, все силы уходят на обслуживание самого себя. И поэтому, мне кажется, покаяние и любовь — это абсолютно взаимосвязанные вещи, и покаяние — первый шаг.

о. Константин

— Вы знаете, тяжело учить покаянию, если ты сам не прошёл через покаяние, и мы об этом можем только догадываться, но я думаю, что Иоанн Креститель тоже прошёл, хотя он жил в пустыне, но не избежал он и искушений, и падений, и восстаний духовных. Даже есть такое мнение Иоанна Златоуста, что его мученическая кончина в очищение своих каких-то прегрешений. Мы знаем, что всякий человек имеет грехи, но, конечно, его грехи какие-то и наши грехи — это разные вещи, я думаю, что тут себя сравнивать не надо с Иоанном Крестителем. Но Господь попускает человеку, проповеднику покаяния, зачастую пройти через многое, через духовные испытания, искушения, поэтому Иоанн Креститель, проповедуя покаяние, пропустил это через своё сердце. И наверное, когда мы говорим о покаянии, то это только тогда, когда мы сами внутри себя осознали важность, необходимость в Спасителе для нас, грешных людей, потому что, если ты будешь чувствовать себя человеком святым и думать о том, что кому-то нужен Спаситель, а тебе Он не нужен, зачем тебе себя спасать? А когда ты сам понимаешь, что ты в глубине ада, что ты уже этот ад заслужил, и ты понимаешь, насколько тебе нужно спастись, и ты поэтому взываешь: «Господи, спаси меня, я погибаю!», и в тебе проистекает та настоящая любовь ко всем, что ты всем этого хочешь дать, чтобы все тоже спаслись из этого ада. И Иоанн Креститель, он так пламенно проповедовал покаяние, потому что он сам понимал, что придёт Спаситель, Который спасёт нас из этого ада, из этого ада греха, из этого внутреннего страшного, ужасного состояния падения этой гнилости нашей души, куда мы впадаем через помыслы хульные, блудные, развратные, содомские всякие гадкие мысли, желания, чувства, всё, что у нас накапливается, вплоть до сумасшествия, ненависти к людям и всё остальное. И когда человек понимает это, говорит: «Господи, я вот такой, я грешный, спаси меня!», и в этот момент человек понимает, зачем ему Спаситель — раз, второе: он понимает, что он человек грешный, и третье: он понимает, как это важно всё донести и до тех людей, которые вокруг него, и он хочет уже дать им эту любовь Божью, которую Господь дал ему, он почувствовал эту любовь в самом себе.

А. Митрофанова

— Кстати, вспоминаю начало нашего сегодняшнего с вами разговора, где о смиреннословии вы говорили, что вот такой смиренненький, не смиренный...

о. Константин

— Смиренничанье, да.

А. Митрофанова

— Да, точно, вот эта подмена понятий, когда вместо смирения в человеке смиренничанье вдруг просыпается, можно ли сформулировать различия примерно так: если человек всё время говорит «я хуже всех, я хуже всех», на эту тему так вот переживает — и ничего не собирается с этим делать, то есть его устраивает то, что вот «я хуже всех»...

о. Константин

— Ну, он тогда дойдёт, я извиняюсь, до психушки, если будет так всё время говорить.

А. Митрофанова

— Понимаете как, мне кажется, это подмена, которую мы часто совершаем.

о. Константин

— Ложное покаяние.

А. Митрофанова

— Да, да! Потому что, на самом деле, вы сейчас сказали потрясающие слова про то, что «Господи, вот да, я такой, я уже чувствую, что я где-то на дне ада, спаси меня, пожалуйста!». Когда есть потребность в том, чтобы Господь спас. А бывает так, что человек: «вот я плохой, я хуже всех» и упивается этим самобичеванием, как будто бы в этом цель духовной жизни.

о. Константин

— Это другая сторона гордости, это та же самая гордость, только с другой стороны. У гордости две крайности: или «я лучше всех», и он этим упивается, или «я хуже всех», и он этим упивается. А смирение — это посередине: «Господи, я грешный, спаси меня, я нуждаюсь в Тебе, я хочу, чтобы Ты меня спас, вот я такой плохой, но, пожалуйста, спаси меня, спаси мою маму, спаси моего папу, спаси моих детишек, мы недостойны ничего, но спаси нас». Но чтобы появилась такая молитва, человек должен пойти этим путём покаяния.

А. Митрофанова

— Буквально пару минут у нас остаётся. Отец Константин, к проповеди жизнью каждый ведь христианин призван?

о. Константин

— Да, но в той или иной мере. Всё-таки мы говорили о послушании воле Божией, каждому дано своё послушание от Бога, кто-то должен быть проповедником на своём приходе, кто-то должен быть проповедником в своей епархии, кто-то должен быть проповедником в своей стране, кто-то может быть проповедником только в своей семье.

А. Митрофанова

— А кто-то и в своей семье не может.

о. Константин

— Да, кто-то должен быть проповедником только для самого себя. Иногда бывает так, что человек и слова не сказал, а своей жизнью, своим примером помог многим. Это, знаете, как один старец взял на себя обет молчания, и два селения поссорились между собой, и пришли к старцу, говорят: «Давай, помоги нам, примири нас». А у него обет молчания, он молчит и молчит. Все на него злились, злились, говорят: «Мы сейчас придем в церковь и если не придешь — все, мы тут войной пойдем друг на друга». Они пришли, стоят, ждут его, и он приходит, заходит в храм, ничего не говоря, берет свечу, зажигает, подносит к лику Христа Спасителя на кресте, к Его рукам, к Его ногам, потом тушит и уходит. И они в слезах покаяния плачут, примиряются, и мир наступает в их душах, в их селениях. Поэтому каждый должен на своем месте нести свой труд, свой подвиг, но проповедь, она должна быть, потому что мы в той или иной степени — род священный, то есть христиане, мы священники своего сердца, мы священники своей жизни, мы должны проповедовать Бога своей жизнью, своим примером, но для этого нужно и самим сначала много пройти и понять, чтобы что-то об этом сказать.

А. Митрофанова

— Спасибо вам. Протоиерей Константин Харитонов, настоятель храма Иверской иконы Божьей Матери подворья Троице-Сергиевой Лавры в городе Пересвет, был нашим гостем. Сегодня мы говорили об Иоанне Крестителе в связи с тем, что сегодня праздник — Третье обретение его главы.

о. Константин

— С праздником! И его молитвами, Господи, помоги нам, грешным, спаси нас.

А. Митрофанова

— Аминь. Я Алла Митрофанова, прощаемся с вами, друзья, до встречи в эфире.

о. Константин

— Всего доброго.

---

Все выпуски программы Светлый вечер

• «Путь к священству». Прот. Михаил Плетнев
• Детский музыкальный фестиваль «Белый Пароход» 2024. Николай Диденко
• «Финансы и нравственность». Алексей Коровин