Top.Mail.Ru
Москва - 100,9 FM

«Поддержка людей в трудных жизненных ситуациях». Священник Евгений Лищенюк

* Поделиться

Нашим собеседником был директор благотворительного фонда святителя Антония Смирницкого священник Евгений Лищенюк.

Мы говорили о поддержке людей в трудных жизненных ситуациях: заключенных и вышедших из тюрьмы, бездомных и страдающих разного рода зависимостями; о значении духовного окормления для таких людей; и о том, как желающие могут помочь, и почему это важно. Отец Евгений рассказал, как пришел к тому, что начал помогать людям с непростой судьбой, и что побуждает его продолжать это делать, несмотря на все возникающие трудности.

Ведущая: Елизавета Волчегорская


Е. Волчегорская

— В эфире программа «Светлый вечер», с вами Елизавета Волчегорская. И сегодня у нас на связи Воронежская митрополия — священник Евгений Лищенюк. Здравствуйте, отец Евгений.

Свящ. Евгений Лищенюк

— Добрый вечер.

Е. Волчегорская

— Скажите, пожалуйста, как правильно вас представить? Потому что я знаю, что вы директор фонда Антония Смирницкого, но при этом у вас ещё несколько фондов, центров помощи людям с нелёгкой судьбой.

Свящ. Евгений Лищенюк

— Благотворительный фонд является как бы такой основой, фундаментом, что ли, для деятельности, которая идёт по нескольким направлениям. Это помощь бездомным, в том числе старикам и инвалидам, помощь зависимым людям. И третий такой блок — это помощь тем, кто находится в заключении, осуждённым заключённым, и освободившимся. У нас несколько епархиальных отделов, и в общем-то, фонд такой разноплановый, то есть и тем и другим помогает. Поэтому, я думаю, можно уверенно сказать, что эта деятельность от лица фонда идёт.

Е. Волчегорская

— Люди с нелёгкой судьбой — это, как вы уже сказали, бездомные, те, кто оказался в местах лишения свободы, или страдает от разного рода зависимостей. Или список ещё больше?

Свящ. Евгений Лищенюк

— Список можно продолжать, конечно. Мы ориентируемся на то, что человек приходит в тяжёлой ситуации. Какая бы ни была ситуация, мы стараемся разобраться и помочь. Мы не берёмся помогать в организации лечения дорогостоящего, потому что, в общем-то, многие фонды этим занимаются. Мы стараемся помогать, если обращаются в кризисной ситуации семьи. Элементарно когда нет продуктов, нет каких-то бытовых условий. Мы помогаем осуществлять некоторым людям ремонты, помогаем собирать детей в школу, помогаем организовывать в том числе выезды детей, если необходимо куда-то, в том числе и на лечение, но это всё очень индивидуально. То есть если мы смотрим, что ситуация действительно такая, что мы не просто фонд, один из, куда обращались, а это люди, у которых не осталось никакой надежды. Если мы можем помочь, то, естественно, мы подключаемся и помогаем.

Е. Волчегорская

— Хочу спросить: с чего всё началось, почему вы занимаетесь именно этим направлением благотворительности, которое считается, наверное, не самым привлекательным? Потому что понятно, что больше всего симпатии вызывают дети. И есть своя статистика про то, какие сферы благотворительности более привлекательны для аудитории. Почему ваш выбор пал именно на тех людей, с которыми вы работаете? — на взрослых людей, столкнувшихся с серьёзными жизненными трудностями.

Свящ. Евгений Лищенюк

— Если рассуждать, с чего это всё началось, то всё началось с того, что я христианин. И мне кажется, это ключевое в вопросе помощи. Мы не выбирали таким образом, что есть фонд, или у нас есть желание создать фонд и давайте подумаем, какую деятельность лучше выбрать, чтобы она котировалась, чтобы людям это было привлекательно и чтобы нам рукоплескали. Мы исходили из того, какая сейчас проблема самая насущная есть. Я даже скажу, что не мы, а я исходил из того, какая проблема насущная есть. В то время ещё были различные центры, куда собирали бедолаг,они работали, ничего на руки не получали, фактически работали за еду. Меня приглашали проводить беседу с ними. После того, как такие центры закрылись правоохранительными органами из-за множества преступлений, фактически эти люди в большинстве своём оказались на улице, им просто некуда было идти. Мы, с одной стороны, констатировали, что действительно такие преступные центры не должны существовать, а с другой стороны, мы видели, что альтернатива, в общем-то, мягко говоря, очень невелика, то есть некуда их определить. Поэтому первым шагом мы начали заниматься созданием Центра помощи наркозависимым ребятам. И, в общем-то, владыка благословил создание фонда для обеспечения этой деятельности. Я не понимал, как это будет осуществляться. Я понимал, что при создании фонда туда не потекут рекою деньги, чтобы заниматься этой деятельностью. В итоге фонд пять лет просто существовал на бумаге. То есть там были нулевые отчётности, денег нет абсолютно, и он себе лежал вот так вот. Но потом как-то удалось оживить его с расширением деятельности. Мы пришли к тому, что должно быть юридическое лицо, объединяющее эту деятельность. И фонд здесь как нельзя лучше подошёл. Поэтому благотворительный фонд — это уже как бы последствие. А дела благотворительности, дела милосердия — мне кажется, любой храм, любой священник этим занимается. Просто не все занимаются организованно, но занимаются, из тех батюшек, кого я знаю из Воронежа, Воронежской области, очень многие, помогают людям разных категорий. Да и вообще, я думаю, в Русской Православной Церкви каждый приход, сталкивающийся с бедой среди прихожан или в населённом пункте, если это село, например, или в городе, когда приходят люди, то, в силу возможностей, стараются им помогать. Просто организованно это делают не все. Вот мы решили сделать это организованно.

Е. Волчегорская

— И выходит, что сколько лет вы уже этим занимаетесь, не беря этот период, когда всё было только на бумаге, а вот на практике?

Свящ. Евгений Лищенюк

— Мы и на практике занимаемся с 2011 года. В 2011 году мы создали первый Центр. Если можно так сказать, то со стационарным объектом благотворительной помощи наша деятельность началась в 2011 году. А до этого посещения, общение, подготовка, образование, поиск кадров безуспешный шёл в течение лет шести, наверное.

Е. Волчегорская

— А почему безуспешный?

Свящ. Евгений Лищенюк

— А потому что сфера деятельности такова, что очень трудно найти людей, которые готовы в этом поле трудиться, во-первых. Во-вторых, практически все волонтёры и сотрудники центров помощи зависимым — это люди, которые сами прошли реабилитацию и понимают, о чём идёт речь. Но когда человек проходит реабилитацию и желает остаться в сфере помощи, обычно, если это возможно, он выбирает тот центр, где он проходил реабилитацию. А к другому священнику, в другой центр ехать обычно мало кто изъявляет желание. Тем более в тот период, когда работа была очень разрозненная, ещё в том числе до создания Координационного центра по противодействию наркомании при Синодальном отделе, найти сотрудников — это было что-то с чем-то. Собственно, мы и не нашли сотрудников, поэтому пошли по пути подготовки своих ребят. Я один фактически трудился. И так понемножку, по одному, по два-три человека четыре года мы тянули эту деятельность. И где-то с 2014-го, начала 2015 года уже началась такая адекватная,нормальная работа.

Е. Волчегорская

— Извините, если это некорректный вопрос, но такой обывательский вопрос: а насколько это вообще реально для человека — избавиться от такой пагубной зависимости, как наркотическая? То есть это прямо на практике происходит с Божией помощью? То есть я сталкиваюсь часто со стереотипом, что наркомания — это крест, это всё. Это человек ступил на скользкую дорожку, ему уже с неё не свернуть, дел с ним иметь нельзя — он обманет, сделает вид, что лечится, а деньги потратит и так далее. Это не так?

Свящ. Евгений Лищенюк

— И так и не так. Дело в том, что мы исходим из того, что вообще наркомания, алкоголизм — это страсти, которые существуют у каждого человека, просто у этих людей вот именно такие страсти. И, как и любому другому человеку — вот, например, вор ворует, но он решил больше не воровать. Но у него страсть эта есть — когда он заходит в магазин, у него внутри возникает это желание. Он видит, что охраны нет, и ему хочется чего-нибудь дёрнуть. Можно ли сказать, что он бывший вор и он больше никогда не украдёт? Я думаю, что, конечно, навряд ли, потому что всё может быть, и он, может быть, спотыкнётся и украдёт. Вот так же точно и с зависимыми от наркотиков и алкоголя. То есть они могут завязать, но наверняка сказать, что такого больше никогда не произойдёт, невозможно. Как невозможно предсказать рецидив любой страсти. Что же касается положительных примеров, то у нас вся деятельность помощи разным категориям фактически держится на плечах как раз таких ребят, кто прошёл реабилитацию, кто решил потрудиться во благо других людей и кто живёт трезво, в том числе приходская наша жизнь.

Е. Волчегорская

— А что касается людей, освободившихся из мест лишения свободы. Это тоже в том же центре происходит? Или нет? То есть у вас одна община этим занимается?

Свящ. Евгений Лищенюк

— Нет, это разные центры, поскольку специфика, конечно, другая. Все три направления деятельности — это три разных центра. Просто у нас есть на базе прихода святой великомученицы Анастасии Узорешительницы в Костёнках все три центра. Но это разные программы, разные функции вообще. Но мы с толкнулись с тем, что те ребята, кто освобождается, если у них есть силы трудиться, работать, как-то в жизни развиваться, они никогда не пойдут в подобные центры. Потому что они считают, что итак много времени потеряли в неволе. И идти в какое «режимное» учреждение, где есть свои правила, свой распорядок, для них это уже слишком большая трата времени, свободы и так далее. А вот что касается тех освободившихся, кому некуда податься, а кто это такие — это обычно люди с большим сроком отбывания наказания и те, кто приобрели в процессе отбывания наказания, какие-то немощи и болезни. И в основном такими у нас заполнен центр, и не только для освободившихся, но и Дом милосердия тоже. У нас есть, например, такой «паренёк», условно Витя, ему 75 лет, из которых 50 лет он отсидел. То есть две трети своей жизни он отбывал наказание, полвека, и когда освободился, он говорит, что первая мысль, которая промелькнула, это взять монтировку, пойти разбить стекло в машине и сесть, ждать своей смерти в тюрьме. Но он услышал про нашу деятельность и решил как бы попробовать. Вот он у нас пребывает. Есть там, например, бывший спортсмен, совершивший в пьяной, так сказать, заварушке двойное убийство. Он долго отсидел и освободился без ноги, потом получил инсульт. И сейчас ухаживать за ним абсолютно некому. В основном такие истории, когда долго сидел и освобождаться абсолютно некуда.

Е. Волчегорская

— То есть люди могут быть сломлены психологически, а могут уже не иметь физического ресурса: ни места, где жить, ни сил что бы то ни было делать. Разбитое здоровье — это тоже распространённая вещь.

Свящ. Евгений Лищенюк

— Да.

Е. Волчегорская

— В эфире радио «Вера» программа «Светлый вечер». С вами Елизавета Волчегорская. У нас на связи Воронежская митрополия — священник Евгений Лищенюк, директор фонда святителя Антония Смирницкого и центров помощи людям с нелёгкой судьбой.

То есть у вас там и общежитие? Как это всё устроено? Я же не могу это хосписом назвать, и пансионатом я это не могу назвать. То есть что это? Трудовая артель?

Свящ. Евгений Лищенюк

— Можно сформулировать так, что это стационарный центр содержания людей, которым больше некуда податься. Они не могут рассчитывать на государственные интернаты, потому что проблемы есть с документацией, с регистрацией и так далее. Многие вообще без прописки, у них нет вообще места жительства. То есть есть ребята, освобождающиеся после 20 лет заключения, например. Мы помогаем и добраться, если нет возможности такой, и были, например, такие ситуации, что мы привозим в село, он выходит на своей улице, а вместо его дома стоит коттедж. И он, конечно, разводит руками и удивляется: что это за чудо такое.

Е. Волчегорская

— Но этот коттедж не его.

Свящ. Евгений Лищенюк

— Чаще всего так. Мы с обратным не сталкивались пока. Но, в общем-то, когда человек находится в колонии, там время как бы замедляется, зависает, и человек не вполне понимает, что происходит на свободе, как движется время, как идёт динамика жизни. Поэтому ему кажется, когда он освободился, что там в таком же состоянии всё и находится. И он приходит, а там иногда руины, а иногда вообще другой дом стоит. И, конечно, в отчаянье человек готов на преступления. И если у него есть информация о нас, то иногда он решает пойти к нам.

Е. Волчегорская

— Пойти тихо свернуться калачиком под забором где-нибудь — не каждый готов на преступление, даже из тех, кто сидел в тюрьме. Я просто лично знаю прекрасного человека, который шёл по улице в одном из подмосковных городов по молодости. Бежала какая-то компания с чем-то, по-моему с видео магнитофоном, это было в конце 90-х: «Ой, подержи постой, мы сейчас вернёмся». А он такой улыбчивый одуванчик — с этим предметом стоит, и милиция: «Здравствуйте!» — а он с краденым оказался в руках, с поличным. Вышел через несколько лет без зубов, без здоровья — абсолютно невиновный человек, пойманный с поличным.

Свящ. Евгений Лищенюк

— Я могу сказать, что сейчас это редкость — чтобы человек отбывал за кого-то, так сказать. В основном мы сталкиваемся с ребятами, которые знают, почему отбывают. И, в общем-то, в этом отношении проблем нет. Проблема в том, что большинство из них с детства жили в таких условиях, что, наверное, всё к тому шло, что они окажутся в местах лишения свободы либо в лапах зависимостей. Поэтому, когда человек приходит, то мы понимаем, кто перед нами. Это человек, который находился в бездне одиночества, который не испытывал любви от родителей, чаще всего они просто своих отцов даже не знают. Очень часто матери занимались всем, чем попало, причём на глазах у детей. Поэтому в них мы видим не преступников закоренелых, а, если можно так сказать в положительном смысле, неудачников — тех, кто пострадал от этой жизни и принёс страдание другим.

Е. Волчегорская

— А как к этому относиться? Вот мы — христиане, и понятно, что на всё воля Божия. Но так, по-человечески, это же несправедливо — дети же ни в чём не виноваты. А получается, что жизненные их обстоятельства при этом от них абсолютно не зависят и их калечат. И действительно, психологически все обстоятельства толкают их на этот путь. Почему так, почему столько несправедливости? Простите мой женский глупый вопрос.

Свящ. Евгений Лищенюк

— Ваш вопрос очень распространён. И я могу ответить, как это обычно дежурной фразой отвечается, что это последствие грехопадения человека и свободной нашей воли. Если ответить от сердца, так сказать, то мы даже в этом не разбираемся, если честно. Если приходит человек, и почему так, где эта космическая справедливость и так далее — мы в этом не разбираемся. Приходит человек с нуждой, и людей столько находится в нужде, в таких обстоятельствах, что у нас даже нет возможности посвящать силы и время тому, чтобы онтологически разобраться, в чём там именно в его жизни почему такая проблема. Мы знаем, что грех кусачий, и если человек живёт без Бога, то у него дорога всегда скользкая, и если он не попался в лапы бесов через какие-то преступления, через наркоманию, через пьянство, через драки, убийство, воровство и так далее, то он погибает просто без Бога — в гордости, в тщеславии, в властолюбии и так далее. Поэтому мы в них не видим тех, кто очень сильно отличается от всех остальных. Мы просто видим, что перед нами люди, тоже страстные, тоже греховные, но просто их грех вылез наружу, его легко определить, легко увидеть. И я точно знаю, что таким людям легче каяться, чем тем, у кого грех глубоко внутри сидит, и окружающие им только поют дифирамбы. Этим людям, в общем-то, тяжело услышать хорошее слово в свою сторону, и они очень часто действительно испытывают чувство вины перед Богом, если начинают о Боге задумываться.

Е. Волчегорская

— Если вы исходите из того, что все нелёгкие судьбы, неважно, от чего человек страдает — от того, что он преступил закон или стал зависимым от наркотиков, — это по сути проявление слабости человеческой, страстей, то, наверное, и методы должны быть одни? Методы помощи, я имею в виду. Или всё-таки у вас разный подход?

Свящ. Евгений Лищенюк

— Как мы знаем по святым отцам, методы борьбы с различными страстями тоже могут быть разные. Поэтому и в помощь этим людям, кто страдает наркоманией, алкоголизмом, тем людям, которые стоят на пути совершения преступлений, которые привыкли жить только своими целями, к ним, конечно, тоже подход такой индивидуальный. Например, помощь зависимым осуществляется про программе церковной помощи зависимым в церковной общине. Это год пребывания в стационарных условиях, где люди живут по чёткому расписанию, есть консультанты подготовленные, есть занятия с психологом, есть изучение основ зависимого поведения: что такое наркомания, что такое пьянство, алкоголизм, как это работает, как это происходит. В общем-то, концепция зависимого поведения изучается, способы борьбы с этим: как обходить, как бороться, как противостоять. И параллельно катехизация идёт, то есть как выстроить свои отношения с Богом. И всё это испытывается ещё на практике. То есть человек живёт в общине, где не только твои интересы, но и интересы ещё других людей. И, в общем-то, это такое подобие большой семьи, где ты со своим эгоизмом вынужден бороться, если ты хочешь в этой общине пребывать. На это уходит год — чтобы человек просто приобрёл новую модель поведения. А затем, после года такой церковной реабилитации, человеку ещё предстоит всё это «обкатать» уже в условиях реальной жизни, находясь в городе.
Что касается освободившихся, то здесь вообще очень индивидуальный подход. Есть люди, которым нужно сделать документы, и они дальше могут двигаться — есть те, кто не выпадал из социума, особенно с небольшими сроками. Есть те, кто приходит целенаправленно, потому что боятся сразу возвращаться в общество, говорят, что им нужно чуть-чуть привыкнуть к мысли, что они уже не за решёткой. Есть те, кто приходит вынужденно: банально некуда идти, а в тюрьму обратно не хочется. Поэтому когда человек обращается, приходит, мы уже смотрим, что там за ситуация, и уже принимаем решение, как с ним работать. А если это бездомные старички или инвалиды, то мы им предоставляем койко-место, и они могут быть не в бессрочном пребывании. Из двух лет существования Дома милосердия у нас три человека умерли, мы организовывали похороны достойные человеческие для них. И есть те, которые просто лежачие, и сейчас требуют особенного ухода.

Е. Волчегорская

— «Светлый вечер» в эфире радио «Вера». Оставайтесь с нами, мы вернёмся буквально через минуту.

Е. Волчегорская

— Снова в эфире радио «Вера» программа «Светлый вечер». С вами Елизавета Волчегорская. И у нас на связи Воронежская митрополия — священник Евгений Лищенюк, директор фонда святителя Антония Смирницкого и центров помощи людям с нелёгкой судьбой.

Отец Евгений, помощь людям с нелёгкой судьбой — страшно представить, сколько у нас людей с нелёгкой судьбой. И, наверное, я могу предположить, что потребность в помощи у гораздо большего количества людей, чем ваш фонд может поддержать. Так ли это? Приходится ли вам отказывать людям или пока справляетесь?

Свящ. Евгений Лищенюк

— Вы знаете, мы стараемся в каждой ситуации разбираться, объяснять человеку, в чём, собственно, причина и суть всех проблем. И мы видим, что люди с непростой, тяжёлой судьбой — это чаще всего тяжёлые люди. И они далеко не всегда готовы помощь принимать. Поэтому, конечно, во-первых, не все те, кто у нас в стране страдают и изнывают из-за вот таких внешних обстоятельств, внешних скорбей, готовы принимать помощь. Тем не менее тех, кто хотят, мы тоже всех принять не можем. Поэтому, конечно, есть некоторый отбор, есть у нас взаимодействие с другими центрами, помощь зависимым. С бездомными вообще проблема, конечно. Сейчас только начинается сезон обращений бездомных, и обычно в подобных центрах самый пик сезона — это, примерно, конец ноября-декабрь. Потом к январю чуть-чуть рассасываются, потом опять приходят. И ещё не начался сезон, а у нас уже все койко-места заняты и центр переполнен. И я сейчас, конечно, с некоторой печалью размышляю, что сейчас начнутся холода и начнутся звонки, и чаще всего когда звонят, то, в общем-то, уверены, что мы должны человека принять. А принять просто некуда. И когда ты отказываешь, ты понимаешь, что ты человеку отказываешь, фактически обрекая его на такое холодное существование. Сейчас поесть, в принципе, есть где, то есть это не голодное существование, в том числе и мы, кстати, кормим, и ежедневно кормим, и организованно по субботам, и несколько раз в неделю доставляем до дома тех бедных людей, кто не может ходить за едой. То есть мы кормим, и сейчас это не такая большая проблема в XXI-м веке, чтобы получить еды. Но получить кров над головой — сейчас это действительно очень большая проблема. На всю область в бюджетных учреждениях, обычно в регионах, таких, как наш, примерно 25-40 коек койко-сестринского ухода. И на них можно пребывать не больше двух недель. А где всю оставшуюся зиму пребывать?
Плюс если человек не с этого региона, например, и он просто имел нерассудительность сказать, когда «Скорая» его забирала, что он не с этого региона, то вообще по закону он не имеет права рассчитывать на эти койки сестринского ухода. Чтобы попасть в государственные интернаты, нужно примерно более шести месяцев собирать документы, стоять в очереди. Конечно, это аудитория такая несистемная, для них пребывать в таком состоянии постоянной подготовки, ожидания — это что-то нетипичное. Поэтому зимой очень многие из них умрут. И когда раздаётся звонок, особенно в ноябре, начале декабря, с просьбой принять человека, которого встретили на улице, которому идти некуда, который весь трясётся, синий, то отказывая из-за того, что у нас просто всё переполнено, мы понимаем, что фактически человека не то что обрекаем, но, не принимая участия в спасении его жизни, мы ему позволяем как минимум отморозить конечности, быть инвалидом.

Е. Волчегорская

— А что с этим делать, можно это как-то исправить? Тут в деньгах проблема? Или в чём?

Свящ. Евгений Лищенюк

— Вы знаете, здесь во всём проблема, проблем очень много. Проблема в том, что немного людей, которые готовы за такими людьми ухаживать. Ведь это тоже тяжёлая, сложная и не особо благодарная категория. Когда ты на улице его принимаешь, то он, конечно, может сказать «спасибо». Если у него сохранился хорошо мозг, то он может сказать «спасибо». А в основном это люди, у которых уже какие-то изменения умственной деятельности, у кого-то старческие уже изменения, у кого-то под влиянием алкоголя, деменция. Поэтому, в общем-то, можно от них всякое услышать в свой адрес. Ты тратишь силы за небольшую зарплату — обычно у сотрудников таких центров зарплаты не феерические, — а в ответ не получаешь человеческой благодарности. Но я глубоко уверен, что такой человек получит в миллионы раз больше благодарности от Бога. То есть это такой действительно путь спасения для человека. Потом, не каждый человек, который желает потрудиться в этой сфере, может потрудиться в этой сфере. Это, как в старом советском фильме, имею желание, но не имею возможности. То есть нужны определённые знания, определённое расположение, центр находится в 50-и километрах от города и так далее. И, конечно, это условия проживания и койко-место. То есть у нас элементарно недостаточно помещений.
А строить новое — как вы в самом начале сказали, что эта категория такая очень несимпатичная для помощи. Поэтому строить новое — это в финансовом отношении очень тяжело. Сейчас существуют различные гранты, субсидии поддержки некоммерческого сектора для тех, кто занимается помощью людям. Но эти субсидии, эти гранты не предусматривают строительства капитальных сооружений и не предусматривают капитальные ремонты. Поэтому рассчитывать на то, что за счёт этих средств можно построиться, невозможно. А самим отложить на строительство тоже невозможно, потому что мы фактически тютелька в тютельку вкладываемся по своему бюджету в содержание сотрудников. У нас 12 сотрудников по всем направлениям деятельности. И то штат нужно расширять, но здесь, к сожалению, наши желания не соответствуют нашим возможностям. Но, с другой стороны, я уверен, что Господь позволяет делать столько, сколько ты можешь делать.

Е. Волчегорская

— А если кто-то из наших слушателей захочет вам помочь, то как он или она может это сделать?

Свящ. Евгений Лищенюк

— Он или она может связаться с нами. У меня есть страничка в «Инстаграме (деятельность организации запрещена в Российской Федерации)»: священник Евгений Лищенюк — можно найти. Можно найти благотворительный фонд Антония Смирницкого, написать нам в социальных сетях, позвонить по телефону. Если есть желание финансово помочь, то есть расчётный счёт — это тоже можно на сайтах найти, просто в поисковике вбив «фонд Антония Смирницкого». Мы сейчас стараемся подготовить помещение, не знаю, насколько у нас это быстро получится, но мы хотим сделать два таких гостевых номера, куда бы люди, желающие потрудиться, могли бы приезжать на несколько дней, на неделю, может быть в отпуск, и таким образом духовно отдохнуть — приехать и потрудиться с такими старичками и инвалидами. Это, я надеюсь, будет в ближайшем будущем. А пока тех, кто находятся вблизи, например из нашего города, из Воронежа, мы, конечно, приглашаем участвовать в разносе, доставке еды, в готовке еды. Потому что не то что легко, но вполне возможно найти помощь срочную — например: православные, нужна такая-то помощь, давайте выручим, подключимся. И, слава Богу, у нас люди отзывчивые, и это сделать не так тяжело, как тяжело найти систематическую поддержку и помощь. В этом, наверное, одна из проблем — что мы такие горячие и быстрые на подъём, но очень быстро остываем. То есть мы раз, два помогли и, в общем-то, и всё. А здесь как раз служение в этой сфере требует систематичности, потому что, допустим, мы набрали сорок адресов, кому мы оказываем помощь. А волонтёры два-три раза помогли и, например, внутренне уже это желание помогать компенсировано, и волонтёр начинает заниматься своей жизнью поплотнее. А у нас остаётся ответственность перед человеком, который на нашу помощь надеется. Поэтому проблем на самом деле немало, но я хочу сказать, что мы на проблемах не зацикливаемся. Мы стараемся благодарить Бога за то, что у нас и так есть возможность послужить по-христиански.

Е. Волчегорская

— В эфире радио «Вера» программа «Светлый вечер». С вами Елизавета Волчегорская. У нас на связи Воронежская митрополия — священник Евгений Лищенюк, директор фонда святителя Антония Смирницкого и центров помощи людям с нелёгкой судьбой.

У меня сложилось впечатление, что сейчас как будто у людей — я понимаю, что это как средняя температура по больнице, но это моё личное впечатление, — стало меньше каких-то внутренних ресурсов, энергии, что ли. Может быть, это связано с теми непривычными обстоятельствами, в которых мы уже два года, считай, находимся, и вот этот психологический дискомфорт и неопределённость и страх изматывают, может быть ещё что-то. но в целом как будто людям сложнее жить. Даже тем людям, у которых внешне всё благополучно. Поэтому спрошу у вас про это. По вашим наблюдениям это так? И сказывается ли это на объёме помощи, которую вы получаете, и на объёме помощи, которую вам нужно оказать?

Свящ. Евгений Лищенюк

— На самом деле сейчас мы живём в такое время, когда даже молодой человек уже устаёт от жизни. Как мне нравится выражение владыки Афанасия Лимассольского, который говорит, что сейчас люди такие молодые, а уже настолько уставшие от жизни, настолько много повидавшие, что им уже скучно жить, им уже не интересно, они уже в свои 15-17 лет уже многое повидали. У нас вообще нет в привычке думать о своём внутреннем, духовном состоянии. Мы постоянно гонимся за внешними какими-то моментами, показателями, обеспечениями и так далее. И всё это, конечно, имеет такие очень тяжёлые последствия для духовной и, как следствие, для душевной жизни, и эмоциональной, чувственной жизни. И всё это очень быстро выматывает человека. То есть у современного человека просто и элементарно нет ресурсов. Из него постоянно выжимают-выжимают, а где черпать, чтобы можно было что-то выжать, человек не знает. И постоянные вот эти, как говорится в Священном Писании, последние времена, я не знаю, насколько это применимо к современному миру, но всё же. Как Господь говорит, что будет война и военные слухи. То есть эти слухи — военные, эпидемиологические и так далее — очень мало добрых новостей, очень много гадостей льётся на современного человека. И ко всему этому прикасаясь, невозможно остаться незапятнанным, и так или иначе совесть, душа, ум человека от этого страдают.
Поэтому я уверен, что, конечно, современный человек обладает небольшими внутренними ресурсами для того, чтобы ещё и другим помогать. Но в то же время я вижу, что в церковной среде и в околоцерковной среде есть люди, которые готовы делиться своим временем, делиться возможностями. Мы фактически-то существуем за счёт пожертвований. И я хочу сказать, что мы иногда оказываем помощь в том числе пожизненно заключённым. И такая категория вообще-вообще несимпатичная, но тем не менее многие люди и им помогают, чем удивляют, например, меня самого. И даже удивляют тех волонтёров, кто систематически помогает этой категории. Они удивляются, что столько отзывов хороших. Но справедливости ради нужно сказать, что не меньше отзывов и критических в этом отношении. Но тем не менее есть люди, которые готовы делиться, умножать любовь делением. А есть те люди, которые, когда слышат о помощи другим людям, задают вопрос: а кто мне вообще поможет? Вторым людям очень тяжело жить, первые люди находят утешение от Бога.

Е. Волчегорская

— А вы в чём черпаете свои силы?

Свящ. Евгений Лищенюк

— Я не знаю даже, как сказать. Во-первых, я чувствую присутствие Божие во всех этих делах. И бывали моменты в моей жизни, когда уже совсем было худо внутренне, то есть чувствуешь, что уже всё. И внутренние вопросы: по тому ли пути идёшь, нужно ли вообще этим заниматься? Ведь адекватно размышляя, понимаешь, что если, например, те же силы, которые мы тратим на помощь этим категориям, пустить в русло, например, миссионерской деятельности, что мне тоже нравится и чем я тоже занимался активно, то результаты будут просто намного лучше. Если те же силы потратить на помощь детям, просто инвалидам и старичкам обычным, я понимаю, что результаты будут гораздо больше. И был какой-то в моей жизни момент кризисный, что передо мной стоял этот вопрос очень серьёзно. Интеллект сражался с внутренним таким христианским чувством. Но в этот момент через одного человека Господь очень сильно меня вразумил вразумил большой поддержкой, так что произошёл фактически в течение буквально одного дня переворот всего этого вопроса с ног на голову, и он исчез из моей жизни. Я сейчас понимаю, что Бог благословляет такую деятельность, когда мы помогаем тем, кому больше никто не хочет помогать.

Е. Волчегорская

— И получается, что, не встречая прямой отдачи от этих людей, в виде благодарности или даже, может быть, какого-то результата своих усилий, вы получаете отдачу от Бога и её ощущаете.

Свящ. Евгений Лищенюк

— Да, мы просто не нацеливаемся на получение результата, потому что считаем так: от нас — действие, от Бога — результат. Но действие должно быть и от нас. Мы делаем, потому что так Господь призвал делать. Делаем, потому что на Страшном суде Господь скажет, что «Я к тебе приходил, Я тебя звал, находясь в темнице, Я тебя после больницы ожидал, я тебя встретил на перекрёстке без ноги, без руки, с выбитым глазом. Я освободился — к тебе приходил, а ты всё время находил какие-то отговорки и позитивные аргументации».

Е. Волчегорская

— Очень логичные.

Свящ. Евгений Лищенюк

— Да, логичные очень, социальные. Но Господь же не сказал, что надо сильно разбираться. Он просто сказал, что если человеку это нужно, то помоги, — помогая ему, ты помогаешь Мне, то, что ты отдаёшь ему, ты отдаёшь Мне. Поэтому мы, когда не видим какого-то результата внешнего, мы, в общем-то, не останавливаемся, мы этим сильно не задаёмся вопросом. Мы знаем, что результат может быть через какое-то время. У нас даже были такие случаи, когда человек, проведя полжизни за решёткой, освободившись попадет к нам, живёт пару недель у нас, а после этого умирает. Какой тут результат? Но для нас по-христиански мы понимаем, что он ушёл в вечность, примирившись с Богом, поисповедовавшись, причастившись, пособоровавшись. И мы от этого тоже счастливы. Поэтому здесь он нас — действие, а от Бога — результат.

Е. Волчегорская

— Говоря «мы», вы кого имеете в виду? Кто эти «мы», сколько вас человек-сподвижников, помимо тех 12-и сотрудников Центра, про которых вы уже упомянули? И вторая часть вопроса: в какой помощи нуждаетесь вы и как эту помощь оказать?

Свящ. Евгений Лищенюк

— Кто такие мы? Это всё-таки, наверное, наши сотрудники, соратники и те люди, которые эмоционально разделяют наше послушание и в силу возможностей участвуют. Организационная вся деятельность, такая руководящая, на мне лежит. Я, естественно, ничего не мог бы делать, если бы не было хороших соратников-сотрудников, на чьих плечах, в общем-то, вся эта деятельность тянется. Что касается, чем можно помочь. У меня есть всё, что необходимо для жизни — Бог всем благословил. Поэтому мне помощь самому не нужна. А если человек чувствует сердцем, размышляет о том, что есть люди, которые остались просто брошенные всеми, есть люди, которые этой зимой замёрзнут, есть люди, которые, оставшись без внимания, потеряют ноги, конечности и в конце концов эти люди просто погибнут, и хочет как-то христианское участие в этом принять, то можно связаться, можно сделать небольшое пожертвование на фонд. У нас, кстати, таких основных спонсоров нет, то есть наши спонсоры — это простые абсолютно люди, которые кто-то 50, кто-то 500, кто-то тысячу рублей в силу своих возможностей жертвует, кто-то систематически, кто-то разово. И благодаря этому мы помогаем людям. И чем больше будет возможностей помочь, тем большему количеству мы, конечно, будем помогать. То есть мы не закрываемся на том, что есть такое количество людей, больше мы бы не хотели. Мы бы очень хотели. Мы хотим расширить трапезную, потому что нужно соответствовать всем санитарно-эпидемическим нормам, и нам нужно ещё подтянуть бытовые условия до этих норм. Мы хотим расширить количество помещений, в которых эти люди могут проживать, и не друг у друга на голове, а проживать по-человечески. Мы видим своей целью в том числе, чтобы это не просто сделать какой-то кров, где такой ужас и мрак царит, а чтобы всё-таки человек почувствовал какую-то заботу, внимание и какой-то уют. Конечно, здесь поддержка и помощь нужна. Вот эта помощь идёт всегда на самое такое христианское служение — это бездомные, инвалиды и престарелые. Помощь зависимым мы осуществляем уже силами каких-то субсидий, грантов, целевых пожертвований. То есть в основном те, кто помогают фонду, мы стараемся что-то такое приобретать для развития деятельности и помощи тем, кто оказался на улице, без близких. И у них упования другого нет, как только верующие люди.

Е. Волчегорская

— Отец Евгений, то есть ежемесячное пожертвование, даже если оно всего 50 рублей, может спасти чью-то жизнь и спасти кого-то от того, чтобы замёрзнуть в подворотне. И это не просто слова, а это реальность.

Свящ. Евгений Лищенюк

— Конечно. Когда-то, я думаю, не радио было, а как-то разговаривали по этому поводу какие-то люди, и тогда родилась такая поговорка, что с миру по нитке — голому рубаха. Очень часто мы сталкиваемся с различными вопросами вообще существования Церкви в современном мире. Вот Церковь должна то, должна это, Церковь вот так живёт или вот так живёт. Я являюсь человеком Церкви. Я служу Церкви, служу Богу, служу людям, нахожусь внутри Церкви. И у меня вопросов каких-то принципиальных, категорических не возникает, потому что я занимаюсь служением Богу через людей. Я уверен, что когда человек помогает другому человеку и старается в духовном плане делать какой-то подвиг, развиваться, то у него вообще эти внешние вопросы отпадают. И для него открывается красота бытия Церкви. И мы видим, что Церковь во всех направлениях много трудится и много помогает, много подвижников в помощи людям. И обычные православные христиане: бабушки, женщины, мужчины, молодые люди, молодёжь наша замечательная — все к этому осознанно в какой-то момент приходят. И, благодаря их поддержки, реально спасаются жизни людей. Я знаю, что в Москве есть храмы, которые вместе с молодёжью организовывают кормление огромного количества людей. Есть такие социальные объекты и направления, которые помогают тоже бездомным просто не замёрзнуть на улице. Есть различные автобусы, где можно отогреться, попить, покушать. И поэтому я вообще не считаю, что мы чем-то уникальным занимаемся.
Я считаю, что мы просто исполняем заповеди Христа, которые Господь сказал для всех. Просто, может быть, иногда в фокусе внимания верующего человека могут быть заповеди Ветхого Завета: не сделай того, не сделай этого, — а могут быть заповеди Нового Завета и такие самые отрезвляющие поучения, которые касаются Страшного Суда. На Страшном Суде мы не будем отвечать, сколько молитвенных правил прочитали, или сколько раз зашла в храм в штанах, а в первую очередь будем отвечать на призыв Христа к любви. Вот насколько мы явили этому миру любовь — любовь, ценой которой стала жизнь Спасителя. Поэтому мы стараемся просто делать то, к чему Господь призвал, как и многие христиане.
И если у кого-то есть желание присоединиться, то мы всегда милости просим. Если вы живёте в каком-то далёком городе и нет возможности как-то поддерживать материально, но есть силы, есть время, то я думаю, что можно прийти в ближайший храм и спросить, где у вас в епархии или где у вас в благочинии осуществляется помощь каким-нибудь людям, и сказать, что вы тоже хотите помочь. И Церковь — это все мы. И каждый из нас, если что-то может сделать, то это наш святой долг, это наш призыв, от Христа ко мне, поучаствовать тем, чем я могу, в благом деле, в благом церковно начинании. Поэтому прямо всех приглашаю и могу точно сказать, что, помогая людям с нелёгкой судьбой, у которых куча проблем, вы забудете про свои проблемы, которые очень часто на самом деле становятся просто мелкими по сравнению с тем, как люди другие страдают. И я уверен, что Господь таких людей благословляет, одаривает всем необходимым, посылает благословение семьям, детям и тем людям, которые как-то хотят жить по-настоящему. По-настоящему жить — это жить не ради себя, а жить ради других. Бог дал нам такую особенность, что, живя ради себя, мы никогда не испытаем счастья. А если мы делаем что-то для другого, то счастье становится очень досягаемым. Поэтому всем желаю счастья.

Е. Волчегорская

— Спасибо большое, отец Евгений. Вам — тоже.

Свящ. Евгений Лищенюк

— Спасибо.

Е. Волчегорская

— Я попрошу вас в конце нашей программы ещё раз напомнить, где можно найти информацию о том, как помочь вам и вашему фонду, как найти ваш сайт. Я так понимаю, что именно там всё это есть.

Свящ. Евгений Лищенюк

— Да. Найти наш фонд можно в поисковике, введя фразу «фонд святителя Антония Смирницкого». Там можно найти сайт. Нас можно найти в соцсетях: в «Фейсбуке (деятельность организации запрещена в Российской Федерации)», в «Инстаграме (деятельность организации запрещена в Российской Федерации)» и в «ВКонтакте». В «Инстаграме (деятельность организации запрещена в Российской Федерации)» — это моя личная страница. И там мы очень часто в режиме онлайн рассказываем о том, с какими проблемами сталкиваемся и какие дела делаем. И рассказываем это как раз для того, чтобы другие люди видели, как можно поучаствовать, где-то, может быть, вдохновлялись, где-то сочувствовали. В общем-то, сейчас современные технологии дают возможность совершать общее дело, находясь в разных концах света.

Е. Волчегорская

— Спасибо большое.

Свящ. Евгений Лищенюк

— Спасибо и вам большое за приглашение.

Е. Волчегорская

— Напоминаю, что в эфире радио «Вера» была программа «Светлый вечер». Её для вас провела Елизавета Волчегорская. С нами был священник Евгений Лищенюк, директор фонда святителя Антония Смирницкого. Всего доброго.

Свящ. Евгений Лищенюк

— До свидания.

Мы в соцсетях
****

Также рекомендуем