Я рассказывал про свой первый храм — храм пророка Илии, Обыденный. А колокола? Увы, красивая колокольня храма с шатровым верхом стояла голой сиротой. Сквозь широкие проемы колокольни, вероятно, предназначенные для не маленьких колоколов, теперь только ветер свистел, да птицы летали...

Но все же колокола у храма были, и довольно неплохой набор: то, что удалось сохранить от революционного разгрома. Их развесили... в комнате, примыкающей к трапезной части храма. Большое, высокое окно этой комнаты смотрело на улицу как раз возле входа в храм.

И вот подойдешь, бывало, к храму и ждешь, откроется ли окно? Если откроется, то будет звон! Знаете, какое это счастье видеть, как открывается заветное окно?! — Сердце открывается навстречу! И льется звон... Он и внутри церкви, и в то же время слышен во всех Обыденских переулках, а то и дальше: колокола были звучные.

А звонил молодой паренек, алтарник. Так продолжалось несколько лет. Но однажды окошко не открылось. Тщетно я ждал звона... В печали обратился к знакомому псаломщику, почему не звонят? Псаломщик ответил с мрачноватой загадочностью:

— Хорошо, хоть служить разрешают. Мы ведь рядом с Кремлем! А паренек-то? С ним все в порядке, просто в армию забрали.

Недавно я зашел в родной храм. Теперь на колокольне красовались большие колокола. Звонили славно! Но знаменитое окошко было плотно закрыто.

В храме я помолился о здравии того парнишки-звонаря. Его судьба мне неведома. Но то, что он делал тогда, в советские годы, уверен, зачтется ему Господом во благо.