На заре своего воцерковления я очень хотела петь в храме, и даже посещала певческую школу при одном из московских монастырей. Музыкальные предметы мне давались легко, петь получалось неплохо, я довольно быстро стала солисткой хора и захотела развиваться дальше.

Мне удалось найти небольшой профессиональный ансамбль в храме рядом с домом, где регент разрешила практиковаться. Я пела наравне с профессионалами, вторым голосом. Конечно, было тяжело читать с листа и петь незнакомые мелодии и тексты. Но, в целом, я справлялась и даже радовалась, преодолевая новые трудности. Все свободное время думала только о гласах, нотах и аккордах.

Лишь одно мне серьезно мешало: не получалось держать тон. Я периодически занижала свою партию, из-за чего весь хор звучал немного фальшиво. Ничего не могла с этим поделать: часами тренировалась дома с камертоном, слушала аудиозаписи клиросного пения, подпевала то одной партии, то другой... Все было тщетно. Однажды моя регент, порядком устав от моего фальшивого пения, сказала после службы:

— Аня, если не научишься держать тон, я не смогу оставить тебя на клиросе. Мы, все-таки, профессиональные певчие, требования высокие, пока что не дотягиваешь. Иди лучше в любительский хор, там бывают спевки, потренируешься. Например, к иеродиакону Серафиму. И назвала один известный мужской монастырь, где собирался хор новичков под его руководством.

В тот же день я пошла на вечернюю службу в указанный монастырь. После службы нашла иеродиакона Серафима и спросила разрешения присоединиться к народному хору. Он был не против. Мы договорились, что на следующий день приду на клирос, когда хор будет петь раннюю литургию.

Ночью я молилась. Вспоминала преподобного Романа Сладкопевца, который получил певческий дар по молитвам.

В семь утра я была на месте. Перед литургией началась спевка. Я все время слушала себя, прикрыв ухо рукой. Конечно, петь в любительском хоре не слишком сложно, требования не такие высокие, как в профессиональном ансамбле. Но ведь это клирос... В конце спевки регент сказал нам: «Все хорошо, братья и сестры. Главное — молитесь, когда будете петь. Богу пойте, Он все управит».

На литургии мы звучали относительно чисто, да и произведения были не самые сложные. Регент серьезно относился к спевкам и умел работать с непрофессионалами.

И я вдруг поймала себя на том, что совершенно не переживаю. «Выпрямись, успокойся. Дыши ровно. Молись. Богу пой!» — сказала я себе. И мы пели.

После окончания литургии решила пройтись до дома пешком. Путь мой лежал мимо храма, в котором я пела с профессионалами. По времени служба там должна была уже закончиться. Я зашла повидаться с регентом и нашими певчими. Литургия действительно закончилась, вот-вот должен был начаться молебен. На клиросе была только регент. Увидев меня, она сделала знак рукой, приглашая присоединиться. «Решила дать второй шанс» — подумала я про себя. Я поднялась на клирос. И мы запели. Вдвоем. Молебен, затем панихиду. По окончании, складывая ноты, регент посмотрела на меня с любопытством и спросила:

— Аня, а ведь ты сегодня совсем не занижала! Как тебе это удалось?

Я не знала, что ей ответить, но с того момента действительно перестала занижать звук—пела чисто. Только потом стало понятно: в то утро, стоя в любительском хоре монастыря, я смогла сосредоточиться на молитве и пела Богу. А Богу—это наверх. В какой-то момент я подняла голову, тело выпрямилось, звук пошел вверх и зазвучал ровно, не снижаясь. И Бог дал мне эту возможность петь Ему чисто.

Все лето я пела снова в составе ансамбля профессионалов.

Осенью началась работа. Уже не могла регулярно присутствовать на клиросе. Я и сейчас время от времени пою в разных церковных хорах, а иногда просто подпеваю. Думаю, это даже лучше, ведь полноценного музыкального образования у меня нет. Но зато есть опыт пения с молитвой. Пения Богу.

Автор: Анна Тумаркина

Все выпуски программы Частное мнение

• Олень Эдик. Дарья Кравченко
• Перемена. Яна Артюшина
• Мгновенный ответ. Яна Артюшина