Евангелие от Луки, Глава 10, стихи 25-37

Читает и комментирует священник Антоний Борисов

Известная поговорка гласит: «Нельзя быть слугой двух господ». Это действительно так. Но только если речь идёт о чьём-то стремлении служить в условиях земных реалий. А вот когда заходит речь о вещах духовных, тогда всё становится не столь очевидно. И мы с вами сейчас в этом убедимся, послушав отрывок из 10-й главы Евангелия от Луки, что читается сегодня утром во время богослужения. Итак, послушаем.

Глава 10.

25 И вот, один законник встал и, искушая Его, сказал: Учитель! что мне делать, чтобы наследовать жизнь вечную?

26 Он же сказал ему: в законе что написано? как читаешь?

27 Он сказал в ответ: возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всею крепостию твоею, и всем разумением твоим, и ближнего твоего, как самого себя.

28 Иисус сказал ему: правильно ты отвечал; так поступай, и будешь жить.

29 Но он, желая оправдать себя, сказал Иисусу: а кто мой ближний?

30 На это сказал Иисус: некоторый человек шел из Иерусалима в Иерихон и попался разбойникам, которые сняли с него одежду, изранили его и ушли, оставив его едва живым.

31 По случаю один священник шел тою дорогою и, увидев его, прошел мимо.

32 Также и левит, быв на том месте, подошел, посмотрел и прошел мимо.

33 Самарянин же некто, проезжая, нашел на него и, увидев его, сжалился

34 и, подойдя, перевязал ему раны, возливая масло и вино; и, посадив его на своего осла, привез его в гостиницу и позаботился о нем;

35 а на другой день, отъезжая, вынул два динария, дал содержателю гостиницы и сказал ему: позаботься о нем; и если издержишь что более, я, когда возвращусь, отдам тебе.

36 Кто из этих троих, думаешь ты, был ближний попавшемуся разбойникам?

37 Он сказал: оказавший ему милость. Тогда Иисус сказал ему: иди, и ты поступай так же.

Притчи, рассказанные Христом, во время Его земного служения, давно уже подверглись толкованиям различных исследователей Писания. Подчеркну — прошли сквозь анализ читателей Нового Завета. Но не Самого Христа. Он как будто в большинстве случаев удаляется от необходимости разъяснения историй, Им рассказанных. Действительно, в течение евангельской истории содержание только нескольких притчей Христос самолично растолковал ученикам. А вместе с ними и нам. В остальных же (и более частых) случаях Сын Божий хранил молчание. Почему?

Ответов может быть несколько. Один из них — потому что образы, приведённые в притчах, были знакомы слушателям. И не нуждались в дополнительном пояснении. Вторая версия — потому что полезных выводов из истории можно сделать много. И узаконенная Христом одна, единственная версия могла бы сузить горизонт мысли слушателей и читателей. Что Спасителю, видимо, было совершенно не нужно.

Вот и услышанная нами история о милосердном самарянине авторского разъяснения от Христа не получает. И это даёт нам право отступить от традиционной схемы понимания притчи, которая со времён блаженного Августина выглядит так: человек, пострадавший от разбойников, — Адам; сами разбойники — злые духи; Иерусалим — Царство Божие; Иерихон — проклятая земля; священник и левит — церковь ветхозаветная; гостиница — Церковь Новозаветная, а милостивый самарянин — Христос. Кто-то спросит — а какое, собственно, право есть у нас, чтобы предлагать толкование, отличное от святоотеческого? Потому что у отцов нет единого мнения. И у Ефрема Сирина, например, избитый — это народ иудейский.

Есть и другие версии, гласящие, что пострадавший от рук разбойников — Сам Христос. И последнее даёт нам новый ракурс рассмотрения сюжета притчи. И история, Спасителем поведанная, начинает играть новыми смысловыми оттенками, имеющими отношение к теме границы взаимодействия любви к Богу и ближнему. Ведь почему священник и левит проходят мимо пострадавшего соплеменника? Оба они идут в Иерусалим для совершения богослужения в единственном храме Бога истинного и единого. Данное путешествие, которое регулярно совершали ветхозаветные клирики грозило им не только опасностью физической (нападением разбойников), но и угрозой ритуального плана. Служители храма обязаны были сохранить ритуальную чистоту. Иначе они просто не могли войти на территорию храма. Священник и левит, увидев тяжко избитого иудея, скорее всего, подумали, что он мёртв. А прикосновение к мёртвому означало осквернение.

Потому они и выяснять не стали — жив ли пострадавший? Между любовью к Богу и любовью к человеку они выбрали (как им казалось) первое. Но решение это было ошибочным. О чём и повествует притча. Более того, в ней есть деталь, которая обличает упомянутых героев. Самарянин, помогая избитому иудею, возливает на его раны вино и масло. Дары, которые обычно приносились Богу. В том числе, и в рамках раскольнического самаритянского культа. Деньги — два динария, которые самарянин заплатил в гостинице — были фиксированной суммой пожертвования на храм. Итак, этот человек жертвует на милосердие всё, что взял с собой для паломничества.

И этот дар любви, потраченный с законнической точки зрения не туда и не так, Бог благословляет. Да. Вместо осквернения приходит благословение. И воистину оказывается, что совершивший милость по отношению к человеку (или как выражается Христос, малому сему), проявляет милость в отношении Бога. А сам самарянин становится символом всякого, кто решил встать на евангельский путь служения Господу через искреннее служение любви в отношении ближнего. Любви, которая даёт единство двум видам служения — Богу и людям.

Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов